Пермская шкатулка - [56]

В метро мы сели в пустой вагон, и Олег рассказал мне о Марге- лове забавный эпизод. Как-то Василий Филиппович пригласил Олега на крупные учения Воздушно-десантных войск, где спускались с не-

141

бес не только десантники, но и мощные купола доставляли в нужные точки орудия и легкие танки. Во время учений Олег жил в палатке командующего. Однажды ночью вдруг где-то за палатками начал раздаваться грохот, словно кто-то забивал сваи.

— Слушай, — сказал адъютанту разбуженный грохотом Маргелов, — сходи посмотри, что там происходит.

Адъютант проворно оделся, выбежал и тут же вернулся: оказывается, десантники в домино играли.

— Какое такое домино, — удивился командующий. — А чем они так стучат? Кувалдой, что ли?

— У них вместо пластинок чугунные кирпичи, а стол из половой доски…

— И что — на кирпичах очки отмечены?

— Все как надо — и очки нанесены, и отверстия д. ля рук проделаны, можно обеими руками брать — вот и грохают.

— Ах варнаки, до чего додумались!

Потрясенный выдумкой десантников, Маргелов поднялся, надел тельняшку, тапочки и в синих сатиновых трусах почти выбежал из палатки, а за ним ринулся адъютант. Когда Олег подошел к играющим, Василий Филиппович уже участвовал в игре. Степь освещала яркая луна. Командарм подбегал к своим кирпичам, выискивал среди них нужный ему, хватал его, подбегал к столу, поднимал обеими руками слиток выше головы и со всей силой грохал им об стол. Забив последний кирпич, раньше всех скинув их, Маргелов под бурные аплодисменты десантников вышел в победители. На прощание Василий Филиппович подозвал дежурного офицера и дал указание написать на его имя докладную о подразделении, где зародилась эта весьма полезная для физкультурного развития личного состава игра, чтобы поощрить выдумщиков.

Командующий ВДВ пережил 418 дней на фронтах небывалой войны, он любил и глубоко уважал рядовых солдат, на долю которых выпадает самая тяжелая работа хоть на войне, хоть на учениях. Они выносливы, находчивы, стойки. И Олег Хомутов, которого он любил, как родного сына, был таким же стойким исполнителем в редкой, опасной и малоизвестной работе испытателя.

Последняя наша встреча с Олегом произошла в 1982 году, когда он посетил Прикамье. По моей просьбе Хомутова пригласили на 50-летний юбилей города. К этой дате вышла моя третья книга о Березниках «Город белых берез», где впервые было упомянуто имя

142

Олега, рассказано о нем, как об уроженце Прикамья, и помещена его фотография.

Олег остался доволен тем, что посетил свою малую родину, а меня порадовало, что он привез мне рукопись первой главы будущей книги. Стало ясно: автор прекрасно владеет пером и у него в запасниках души много чего накоплено. Я мысленно представлял себе продолжение книги и думал о ее главах. Олег не признавал домов отдыха и курортов, считая, что отдых должен быть активным. Могли появиться главы о том, как он с друзьями, сколотив плот под названием «Надёжа», совершил на нем путешествие по Печоре, или как с женой, полуторагодовалой дочерью и трехлетним сыном они отправились к морю, где жили в палатке, а Олег, страстный любитель подводной охоты, добывал пищу на подводных лугах. Он мог бы поведать о неведомых нам впечатлениях не только в бездонном водоеме неба, но и в морских глубинах, где в плотной среде воды звук проходит в пять раз быстрее, чем в поднебесье.

Интересным мне показалось его увлечение собирать несколько поперченные сарказмом, перелицованные и, возможно, им же переиначенные или придуманные пословицы, поговорки и афоризмы. Вот некоторые из них: «Видно птицу по помету. Тяжело в лечении, легко в гробу. Хочешь помочь — не мешай. Сколько нужно, чтобы было можно?»

Украшением книги могли стать загадочные рисунки Олега, набросанные им во время беседы, не имевшей ничего общего с изображениями. В нем была какая-то собранность, позволявшая ему говорить или слун]ать и одновременно думать о чем-то своем и что-то там рисовать. Так в моем блокноте, подвернувшемся ему под руку, появился набросок падающего с неба лебедя и силуэт джентльмена в шляпе. Я не сразу заметил, что силуэт составлен из десяти цифр: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 0. Этот рисунок и по сей день является для меня загадкой. Сам ли Олег составил изображение человека из десяти цифр или взял у кого-то?

Уже во время работы над этим очерком я почти случайно наткнулся в своей библиотеке на работу И. Л. Галинской «Загадки известных книг», где рассматривалось скрытое философско-эстетическое содержание некоторых литературных произведений и речь шла о взглядах на мир и месте человека в нем, заимствованных из тех или иных философских и эстетических систем. Там, в частности, говорилось о древнеиндийской философии «Махабхараты», где одна из метафор пред-

143

ставлена числом «девять» — «девятивратныи град», ооозначающии человеческое тело, в коем обитает «горожанин» — дух, субъективное создание, считавшееся в древнеиндийской философии бесконечным и непознаваемым. А другая ветвь древнеиндийской философии — «дхва- ни» — установила для драматургии десять поэтических настроений, так называемые расы: 1-я раса — эротика, любовь; 2-я — смех, ирония; 3-я — сострадание; 4-я — гнев, ярость; 5-я — мужество; 6-я — страх; 7-я — отвращение; 8-я — изумление, откровение; 9-я — спокойствие, ведущее к отречению от мира; 10-я — родственная нежность, близость.