Пермская обитель - [8]

— Ну, коли так, против тебя не устоишь… Пресс-центр подготовил сообщение?

— По «Маяку» уже читали.

В сообщении, про которое они вспомнили, были указаны телефоны, по которым просили позвонить всех, кто может своими показаниями помочь следствию.

Опыт показывал, что подобные воззвания эффективны только по горячим следам. Обратись к радиослушателям через месяц, маловероятно, что кто-нибудь откликнется. Головы забиты десятками других происшествий. А вот в первые же дни свидетели нередко объявляются. Так и сейчас — вскоре Турецкому позвонил молодой человек, представившийся гитаристом группы «Яблочко-ранет», которая во вчерашнем концерте выступала за три номера до Репиной. Стало быть, когда она пела, музыканты «Яблочко-ранета» уже переоделись и погрузили свои инструменты в микроавтобус.

— Мы уже собирались отчалить, — рассказывал гитарист, — когда к нам подошел какой-то парень и спросил, куда, мол, едете, коллеги. Ответили, что в Крылатское. Он сказал, что страшно торопится и попросил разрешения доехать с нами до ближайшего метро. Вышел на Арбатской площади.

— Вы запомнили его лицо? Смогли описать бы?

— Пожалуй. Внешне он немножко смахивает на джазового гитариста Джанго Рейнхардта.

Договорились, что гитарист и еще один музыкант из их группы, у которого хорошая зрительная память, прямо сейчас заедут к Гале Романовой и помогут составить фоторобот своего случайного попутчика.

Глава 6 РАЗГОВОР С МУЖЕМ

Муж Репиной, Владимир Георгиевич Светличный, прибыл к Турецкому около четырех часов. Переговоры нефтяника с аргентинскими коллегами проходили успешно, они вместе пообедали, сдобрив трапезу обильными возлияниями. Правда, еды было столько, что алкоголь подействовал на Светличного не сразу, иначе бы часовые МУРа его не пропустили. Однако сейчас, в кабинете Турецкого, Владимира Георгиевича заметно развезло, ему было трудно контролировать свои чувства, поэтому вспышки агрессивности к неизвестному убийце сменялись слезливыми стенаниями о погибшей жене. Так же трудно было ему скрыть неприязнь, которую он испытывал к вопросам следователя, да и к нему самому. Александр Борисович частично списал поведение Светличного на стрессовую ситуацию, в которой тот оказался, а по большей части отнес его выходки к особенностям вздорного характера.

Светличный был на десять лет старше Репиной. Безупречный темно-синий костюм от дорогого кутюрье, удачно подобранный галстук, швейцарские часы, элегантные очки без оправы — все это свидетельствовало о его успехе в жизни. Холеное лицо с седыми усиками, аккуратная стрижка, орлиный нос — таким обычно и представляешь себе настоящего олигарха. А уж глядя на его барственные замашки, понимаешь, что этот человек привык только повелевать.

Выразив сочувствие его горю, Турецкий спросил:

— Вы подозреваете кого-либо, кто мог пожелать смерти вашей супруге?

— Нет, случившееся для меня как гром среди ясного неба. Я не слышал, чтобы у нее были с кем-либо совсем уж неприязненные отношения. Поэтому мне даже интересно посмотреть на этого негодяя, которого я готов растерзать на мелкие кусочки.

— То есть Людмила Николаевна хорошо отзывалась о своих коллегах?

— Нет, как раз отзываться плохо она вполне могла, вернее, насмешливо. Особенно язвительно говорила о женщинах: у одной нет голоса, другая не способна подобрать нормальный репертуар, третья безвкусно одевается. Но ведь это говорилось не в глаза — дома, мне, человеку, далекому от их мира. Уверен, что ее коллеги тоже говорили о Людмиле в том же духе. У артистов это считается нормальным. При встрече они целуются и осыпают друг друга комплиментами с головы до ног, а за глаза выливают друг на друга ушаты грязи. Но ведь антагонистических противоречий между этими очаровательными людьми нет. Все-таки ведомственная солидарность между ними существует, и в трудную минуту они друг друга поддерживают. Вон Киркоров облаял ростовскую журналистку, так все эстрадники его выгораживают.

— Вы часто бывали свидетелем того, как Людмила Николаевна общалась с коллегами?

— Предельно редко. Хотя при желании мог бы ходить хоть каждый день на разные пьянки-гулянки. У них то премьера, то презентация нового альбома, то юбилей. Можно даже не ужинать дома, а болтаться по тусовкам. Но ведь у меня своих дел выше крыши.

— Может быть, ваша супруга вела дневник?

— Насколько мне известно, никакой дневник она не вела. У Люды не было подобных склонностей.

— Владимир Георгиевич, до вас доходили разговоры жены про организацию гастролей — выгодных или невыгодных, про конкуренцию. Кто ее продюсер?

— Последним был Сева Ноговицын. На днях Людмила с ним поссорилась.

Турецкий многозначительно сделал брови «домиком»:

— Получается, у нее были не такие уж безоблачные отношения со всеми. Вы сказали, Ноговицын был последним продюсером. Значит, раньше Людмила работала с другими?

— Конечно. Одни уходили, другие сразу занимали их место.

— Все-таки сразу появлялись. Значит, работа эта привлекательная?

— Вроде бы продюсеры зарабатывают прилично.

— Обычно уходам с хорошей работы сопутствует скандал. Почему же вы никого не подозреваете? Может, кто-то из обиженных Людмилой продюсеров решил отомстить ей за то, что она лишила его хорошего заработка?