Перманентный кризис - [7]

Попытки удовлетворить финансовые рынки выразились в субсидировании банковской системы за счет налогоплательщиков и без каких-либо встречных требований. Это привело к рекордной задолженности в развитых странах: «Европейская комиссия одобрила выделение европейскими государствами примерно 4,5 трлн евро, то есть 37 % ВВП Европейского союза на поддержку банковских учреждений»[23].

Сомнительная роль центральных банков

Своим массивным вмешательством в самые критические моменты финансового кризиса центральные банки помогли избежать развала банковской системы. Однако, поддерживая ее на плаву, они играют решающую роль в рамках той финансовой политики, обслуживающей крупные банки, которая показала свою неспособность решить наиболее фундаментальные проблемы, с которыми сталкивается экономика и которые разбираются в этой книге.

В июле 2012 года заявления президента Европейского центрального банка (ЕЦБ) Марио Драги, призванные успокоить финансовые рынки, о том, что ЕЦБ «готов сделать все необходимое для сохранения евро», возымели ожидаемое действие. Намек на то, что программа погашения государственного долга, которой воспользовались Греция, Ирландия и Португалия, будет продлена, позволил процентной ставке, особенно испанского и итальянского долга, вернуться к более низкому уровню. Но надолго успокоить финансовые рынки невозможно. ЕЦБ был вынужден снизить свою базовую процентную ставку до 0,5 % в 2013 году и практически до нуля к 2015-му.

22 января 2015 года президент ЕЦБ объявил о введении гигантской программы выкупа активов на 60 млрд евро; в марте 2016 года эта сумма достигла 80 млрд в месяц[24]. Всего до марта 2017 года, когда месячные выкупы опять снизятся до 60 млрд, общая сумма капиталовложений в финансовую систему достигнет примерно 1740 млрд евро! Уже в силу своего объема эта программа должна была бы остаться чрезвычайной и ограниченной во времени. Однако она затянулась и стала чреватой определенными опасностями.

Будущее покажет, достигнут ли вмешательства этого европейского учреждения намеченной цели: оживить экономику. Трудно поверить, что такие объемы выкупа позволят ее достичь. По сути, ЕЦБ загнал себя в тупик. Вместо того чтобы повернуть назад и изменить политику, он изо всех сил настаивает на ней, вкладывая в нее астрономические средства. Выставляя себя не зависящим от политической власти, он принимает меры, выгодные финансовому сектору.

Кроме того, ЕЦБ неограниченно одалживает европейским банкам по очень низкой ставке. Чтобы воспользоваться ссудами, банк должен предоставить гарантии. ЕЦБ относится к ним весьма снисходительно, поскольку часто принимает активы рискованного качества[25], например, ценные бумаги, основанные на ипотечных кредитах клиентам с сомнительной платежеспособностью. Такое попустительство ЕЦБ позволяет банкам быть менее строгими с условиями выделения кредитов на недвижимость своим клиентам и получать весьма высокую прибыль. Действительно, они предоставляют кредиты клиентам такого типа по завышенной ставке, а занимают у ЕЦБ по низкой. Такая политика потворства небезопасна для самого ЕЦБ и способствует обращению рискованных финансовых продуктов, от которых избавляются банки. В результате системный риск только повышается.

Заем денег у ЕЦБ с почти нулевой ставкой позволяет также инвестировать в облигации некоторых государств еврозоны, предположительно не несущие риска, но имеющие более высокую доходность, – что является весьма заманчивой перспективой[26]. Получив эти займы, соответствующие банки ввязываются в арбитражные операции[27].

Суммы, которые широкомасштабно вбрасываются ЕЦБ в финансовую систему, на самом деле не вкладываются в экономику. У крупных банков явно другие приоритеты. Вместо того чтобы сосредоточиться на том, что по идее должно было быть их главной деятельностью – на кредитовании европейских предприятий, имеющих рентабельные долговременные инвестиционные проекты, – они втягиваются в арбитражные сделки и распространение сложных и часто токсичных финансовых продуктов[28].

Эта ликвидность, вброшенная в финансовый сектор, способствует повышению биржевой прибыли, тогда как экономика и общество остаются в трудном положении. Эти суммы лишь способствуют расширению пропасти между финансовой и экономической сферами, причем финансовый сектор становится, таким образом, тормозом для экономического и социального развития. ЕЦБ делает систему еще более хрупкой.

В США покупки Федеральной резервной системой (ФРС) государственных облигаций закончились в октябре 2014 года. Они достигли рекордного уровня: к 15 октября ФРС обладала 2,3 трлн долл. долговременных (то есть минимум трехлетних) американских облигаций. Такую же сумму держали другие центральные банки, например Японии и Китая, или фонды национального благосостояния, остальное было приобретено такими институциональными инвесторами, как пенсионные фонды. В США денежные вбросы со стороны Центрального банка также носили массивный характер, пока не были приостановлены. Действительно, невозможно без тяжелых последствий раздувать баланс ФРС. В какой-то степени американские компании подхватили эстафету, поскольку продолжают вбрасывать на биржевой рынок гигантские суммы. Согласно отчету FactSet и S&P Capital IQ, в 2013–2014 годах американские компании выкупили собственных акций на 950 млрд долл. Если следовать предпринимательской логике, эти колоссальные суммы должны были использоваться для продуктивных инвестиций, которые могли бы способствовать росту занятости. Вместо этого они только усугубили все тот же разрыв между финансами и экономикой: биржевые котировки кажутся в полном порядке, тогда как экономика (несмотря на снижение цен на нефть, начиная с 2014 года), а следовательно, и общество испытывают немалые трудности.