Период распада - [78]
— Могу поразить цель — доложил снайпер
— Не делай этого, брат… — попросил, а не приказал Факих — мы сегодня сделаем куда больше на пути джихада, если оставим этих жидов в живых. Карающая рука Аллаха еще настигнет их, иншалла…
— Иншалла, ваше слово закон для меня, амер.[73]
— Стреляй, только если они увидят машины, или пойдут сюда с оружием, видя нас…
Оставив бинокль, доктор Факих пополз обратно вниз.
Взлетели нормально, хотя перегруженный сверх всякого предела Боинг едва оторвался от полосы. На высоту они так и не ушли заняли коридор над Средиземным море полторы тысячи метров и так и тащились, полагаясь не то что на диспетчеров, да показания приборов а на свой богатый опыт. Лететь здесь столько, что проще автобус пустить да вот беда — дотошный обыск и зона безопасности с огромной, высокой стеной делала путь на автобусе и дольше, и даже дороже, чем на самолете.
— Подходим — сказал Абдул
— Свяжись с диспетчером.
Сам капитан Азиз привычным движением штурвала вывел самолет в зону ожидания над морем. Здесь было довольно оживленное воздушное движение — но основные маршруты проходили на намного большей высоте, а на полутора тысячах все было спокойно.
— Капитан, нас вызывает ноль-девяносто один.
— Переключай…
Не дожидаясь, капитан сам переключил тумблер и в наушниках раздался добродушный голос Аарона, грубый и хриплый
— Захожу к тебе в хвост.
— Только попробуй… — усмехнулся в ответ капитан.
Так получалось, что летчики, рыцари неба не имели национальности, и воевали друг с другом, только если это им приказывали делать. Небо — едино, его хватает на всех, его не перегородишь колючкой, не отгородишь кусок для себя, как не старайся. Небо — общее и для Азиза, бывшего летчика египетских ВВС, которого однажды пытались принудить к посадке на его грузовике, подозревая, что на борту оружие, и для Аарона, бывшего летчика-истребителя, пытавшегося это сделать. Все это было раньше — оружие, истребители, принудительные посадки — а сейчас один был летчиком Иджипт Эйр, второй — Эль Аль, и если судьба сталкивала их в небе — старались помочь друг другу, или по крайней мере — приветствовали.
— Как поживаешь?
— Пока жив, как видишь. У меня за спиной — три сотни паломников из Канады, везу их к стене плача. А ты все на местных?
— Да… кому-то я наступил на ногу.
— Уйди немного влево…
Капитан Азиз так и сделал, пропуская рядом с собой на безопасном расстоянии огромный Боинг 747.
— Удачи
— И тебе…
Капитан снова чуть довернул самолет, выводя его на исходную для начала глиссады.
— Капитан, вышка разрешает посадку, погодные условия: видимость сто, ветер — север, от трех до пяти. Глиссада свободна.
— Понял. Давай, сажай, а я посмотрю.
— Есть. Второй пилот управление принял.
— Первый пилот управление сдал.
Капитану показалось немного странным, что их пустили первыми, ведь он смотрел на радар, детектор, показывающий наличие в воздухе других самолетов и удаление от них показывал, что самолеты в посадочной зоне есть, и если они вошли в нее раньше, чем они — значит и посадить их должны были бы раньше. Но их отчего то пускали в самое начало очереди, придерживая других. Логичное объяснение впрочем, нашлось сразу же — на борту иностранная делегация, вот их и пускают первыми. Найдя разумное объяснение — капитан Азиз успокоился.
Он не был бы так спокоен, если бы знал, что один из присутствовавших в диспетчерской вышке людей, когда дали посадку египетскому Боингу — вышел и передал информацию сотруднику службы безопасности аэропорта, а тот в свою очередь — достал сотовый телефон, который ему дали вчера, позвонил — и выбросил сразу после звонка, предварительно достав и разломав SIM- карту. Ничего этого египетский летчик не видел — потому что он не был ясновидящим.
— Амер! Амер!
Один из муджахеддинов сбил пацаненка из Джибаль аль-Никба с ног, придавил к заваленному мусором полу
— Во имя Аллаха, что ты делаешь! Ты погубишь и себя и всех нас!
— Отпусти его — приказал доктор Факих, и когда пацаненок: маленький, замызганный, в национальной одежде и кепке с эмблемой ЛосАнджелес Лейкерс виновато, бочком подошел к нему наставительно сказал — запомни, маленький воин, враг сильнее нас, и только осторожность может спасти нас и позволить нам нанести ущерб врагу. Твоя торопливость может привести к беде не только тебя — но и твоих братьев по интифаде. Ты все запомнил?
— Да, амер… — пацан, несмотря на выволочку, готов был подпрыгнуть до небес, потому что впервые в жизни его назвали маленьким воином.
— А теперь скажи мне ту новость, которую ты принес сюда.
— Амер, самолет приближается сюда! Он вошел в… где снижаются.
Доктор повернулся к Фаруку, который как всегда был занят своей рацией
— Аллах с нами! Передай всем — пусть начинают.
И уже не так скрываясь — но все же ползком, направился на второй этаж.
Тарик лежал на том же месте, неподвижный и смертоносный как змея, он мог так лежать часами, и даже днями пока не появится цель, он был истинным снайпером, ищущим победы в терпеливости, выносливости и неподвижности, способности часами находиться без движения в ожидании цели. Он лежал подобно мертвому, но Факих знал, насколько обманчиво это впечатление. Стоит только ему заподозрить, что за спиной чужой — и он распрямится, подобно стальной пружине, в прыжке перевернется на спину, выхватывая пистолет. Факих видел это в лагере — и был поражен, он никак не мог поверить в то, что человек может подпрыгнуть из лежачего положения.
