Перикл и Аспазия - [99]

Я пишу «недавно» потому, что лишь с начала 1900-х годов благодаря археологическим раскопкам исследователи глубоко изучили материальные свидетельства высокого подъема жизни греков в эпоху бронзы (III–II тысячелетия до н. э.). Развитие хозяйства и общественной структуры привело к образованию в XVII–XIII вв. до н. э. ранних монархических государств в ряде областей Греции. И уже тогда в небольших ахейских царствах народ имел не только обязанности, но и определенные права, причем и в такой сфере, как землевладение. Это стало известно науке в 1953 г., когда было сделано эпохальное открытие: английские ученые М. Вентрис и Дж. Чэдуик прочли греческие тексты XIV–XIII вв. до н. э., написанные слоговым письмом[64]. Ахейские документы не только у древни ли письменность античной Греции[65]. Они позволили лучше понять ранние предания греков, сохранившиеся в устной и литературной традиции VII–V вв. до н. э., в особенности известия о смене монархического строя в Аттике республиканским. События XII–XI вв. ярко свидетельствуют о силе аттического демоса и делают вполне естественным дальнейший рост республиканской системы. Последнее определяло отношение Фукидида к демосу и его глубокое суждение о политике Перикла: «Народоправство оставалось по имени, а на деле власть принадлежала первому гражданину» (II, 65, 9). Перед этими словами Фукидид кратко, но глубоко рисует сложную гамму отношений Перикла с народом, показывающую социальную весомость свободного гражданства Аттики. К сожалению, эта грань исторической действительности не привлекла должного внимания А. Кравчука.

Трудно согласиться с заключением автора о том, что демократия в Афинах после Перикла выродилась. Развернувшаяся в последующие десятилетия политическая борьба между демократами и олигархами завершилась в 403/402 г. до н. э. восстановлением демократической системы управления[66]. В дальнейшем создаются эффективные органы демократического строя, хотя это была демократия лишь части населения Аттики — ее свободных граждан.

Решусь отметить несогласие со слишком прямолинейным использованием ряда текстов. Конечно, Аристофан (около 450–385 гг.) писал остро и хлестко, но нельзя ограничиваться лишь самыми грубыми шутками. Политические комедии Аристофана содержат и более ценные сведения о борьбе демократии и олигархии в его время.

Трудно согласиться с упрощенным освещением союза. Перикла и Аспазии, которое выражено даже в излишне вульгарных эпитетах. Не касаюсь первоначальной профессии Аспазии, но ее появление в доме Перикла после его развода с первой женой имело законный характер: она была жена-инополитянка. Брак с нею Перикла относился к разряду обычных в полисной практике союзов граждан разных полисов. Некоторые греческие государства даже заключали специальные соглашения с дружественными полисами о полноправности браков своих граждан. Афины не имели такого договора с Милетом. В реальной жизни браки афинян со свободными инополитянками считались действительными, и дети от таких союзов получили даже особое название — «метроксены». В доперикловы времена многие метроксены были полноправными гражданами Аттики.

Повторю еще раз: автор художественного произведения имеет право высказывать свои взгляды. Но оценка фигуры Перикла не должна исходить лишь из позиций его политических противников, таких, как Кратин (около 484–419 гг. до н. э.) или Аристофан.

Следует заметить, что А. Кравчук не смог преодолеть старые представления о слабом культурном развитии Афин в середине V в. до н. э. Энергично восстанавливающийся после персидского опустошения полис развивал ряд отраслей знания. Естественно, военное и гражданское строительство, возрождение земледелия, ремесленное производство и другие виды неотложной деятельности народа занимали большинство умов. Но в духовной жизни Афин уже возникла такая важная философская проблема, как идея судьбы и возмездия, — недаром трагедии Эсхила (525–456 гг. до н. э.) так волновали афинян. Именно интенсивная работа мысли в Афинах того времени могла привлечь сюда многих инополитов, в числе которых был и Анаксагор[67].

Позволю себе указать на некоторые досадные неточности и сделать необходимые дополнения: преувеличена роль Пирея, тогда как сила Афин была в их крестьянах и ремесленниках; автору следовало бы указать источник сведений о поездке Еврипида в Эфес, так как вопрос неясен; к сожалению, искажены данные о черноморском походе Перикла; утверждение автора о том, что в Афинах «деньги ценили превыше всего», не согласуется с сугубым вниманием полиса к праву владения землей.

Неточно указаны основания смертного вердикта стратегам, вернувшимся после победы у Аргинусских островов в 406 г. до н. э. Их вина, состояла не столько в том, что они оставили погибших непогребенными, сколько в том, что не оказали помощь морякам, уцелевшим на разбитых кораблях[68].

Изложенные замечания и возражения имеют целью исправление только некоторых спорных мест в книге А. Кравчука. Но в целом она оставляет благоприятное впечатление, так как красочно и динамично рисует многообразие и сложность истории Афин в завершающий период сложения институтов античной демократии, являвшейся демократией лишь для строго ограниченной законами части свободного населения полиса.