Периферия - [32]
— За дочкой в детском саду как смотрят?
— И тут есть свой тонкий расчет. Подношу духи-конфеты, не простужается Наденька. Перестаю внимание оказывать — обязательно хворь напустят на ребенка. Хочешь, при тебе опыт проведу? Отнесу что положено, здорова будет Надька, сэкономлю на внимании — затемпературит. Система отказов — сбоев не дает. Заартачусь, выступать начну — так культурно приструнят, что себя же свиньей неблагодарной почувствуешь. «Что вы хотите, у вас такой ослабленный ребенок!»
— Разве в Чиройлиере не борются со всем этим?
— Как не борются? Все лучше стало, пристойнее. Продавцы не хамят. В аптеке вежливо разъясняют, что выписанное мне лекарство второй месяц не поступало. А липнет к длинным рукам почти столько же.
— О милиции какие отзывы?
— Если в общем брать, милиция уважение к себе восстановила.
— Кто, по-твоему, рядом с тобой живет не по средствам? Или тебя это не касается?
— Коля Петрович, я не ребенок и понимаю, что это на мои средства живут не по средствам. Есть и в нашем городе особнячки, в которых впору детские сады размещать. Но сегодня их владельцы — уважаемые люди. А задай вопрос: «На какие средства все это приобретено-понастроено?» И ты поставишь их в тупик. Посмотри на хоромы нашего директора, на то, как он отдыхает-развлекается. Много разного говорят о директоре завода железобетонных изделий. Где правда, где навет, не знаю, а тебе знать надо. Наш женский лекарь Андрей Климентьевич тоже не в шалашике обитает и не пешком ходит. О! Ты сможешь увидеть прелюбопытные вещи, если не послушаешь совета не лезть, куда не просят. А такой совет ты получишь, будь спокоен!
XIII
Николай Петрович волновался, словно шел на свидание. Чувство приподнятости делало тело невесомым. Возникало ощущение парения над землей, широко распластанных крыльев, полной подвластности пространства.
У глыбообразного здания общежития трикотажной фабрики стояли парни, поджидавшие своих подруг. Сверху, из распахнутых окон, лилась музыка. Вдруг запела женщина, словно руку протянула из дали несусветной. У нее был проникновенный голос Нани Брегвадзе. «Мне надо знать, что я еще любима, и ты мне в этом просто помоги». Да, человека окружают простые вещи, и желания его тоже просты и естественны. И ему хорошо до той поры, пока он не начнет стесняться своих желаний, простых и естественных. Пока он сам не усложнит все беспредельно, не попытается в сумасшедшем, необъяснимом порыве соединить несоединимое и объять необъятное.
Шоира ждала его в сумрачном вестибюле. На него были устремлены черные миндалевидные глаза, яркие на смуглом лице. Плотные, уложенные кругом косы венчала щегольская тюбетейка, которую бухарские золотошвеи украсили орнаментом, не поддающимся разгадке. Светло-сиреневая блузка, фирменные джинсы, лаковые босоножки создавали причудливое сочетание туалета европейского и азиатского. Самым странным было то, что из всей этой дисгармонии проглядывала гармония. И Ракитин подумал, что Инжирчик положил на нее глаз не случайно, что вся она — радостный, громкий всплеск красоты. Он сказал:
— Вы чудо, Шоира, и я завидую вашему жениху.
— Спасибо, — поблагодарила девушка, — но не надо комплиментов.
— Я искренен.
— Мой жених тоже был искренен, когда заявил, что я ему не нужна, что он не возьмет в жены женщину, которая выступает на собраниях, сидит в президиумах. Стоило телевидению показать меня людям — я стала ему не нужна. А мы вместе росли, учились в одной школе. Разве я стала общей от того, что люблю общественную работу?
— Глубоко вам сочувствую, — сказал Николай Петрович. — Но позвольте, как же это? Ведь он не темный человек.
— Нет, темный! Раз своего мнения не имеет, — сказала Шоира. — Ему внушили, что женщина, которая у всех на виду, не может быть хорошей женой. И он согласился: не может.
Чем дольше он смотрел на Шоиру, тем красивее она казалась. В комнате, куда ввела его девушка, стояла всего одна кровать.
— Вам повезло, — объявил он. — Вы просто не знаете, как вам повезло. И долго продлится это везение?
— Долго.
— Я ненавижу общежития. Невозможность остаться наедине с собой травмирует душу. На работе — люди, в комнате вместе с тобой — люди, вся жизнь на людях, и весь ты на людях. Я бы кельи строил, но на одного человека.
— Мне пошли навстречу, — сказала Шоира. — Я сейчас сильно устаю.
— Администрация сама предложила отдельную комнату?
— Я попросила.
— А я неосторожно подумал, что ваша администрация умеет поощрять передовиков по своей инициативе. Что ж, теперь у вас хорошие условия для отдыха и работы над собой. Рад за вас. Внимание, слава — груз не легкий?
— В детстве так хотелось прославиться. Воображала: буду ученой, буду поэтессой. Буду удивлять людей. Хорошо мне мечталось. Какие только роли я не перебрала! И во всех покоряла высоты, другим недоступные. Потом увидела, что природа дала мне один талант — умение работать. Вот я и работаю. Слава пока чаще радует меня, чем раздражает, и с нею лучше, чем без нее.
— Ее лучи согревают?
— Меня — да. Но сомневаюсь, чтобы кому-нибудь они были неприятны. Человек не вступает в сознательную жизнь без мечты об успехе.
— Когда вы поняли, что слава и рабочая профессия соединимы?
Герои повести Сергея Татура — наши современники. В центре внимания автора — неординарные жизненные ситуации, формирующие понятия чести, совести, долга, ответственности. Действие романа разворачивается на голодностепской целине, в исследовательской лаборатории Ташкента. Никакой нетерпимости к тем, кто живет вполнакала, работает вполсилы, только бескомпромиссная борьба с ними на всех фронтах — таково кредо автора и его героев.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».