Пережить ночь - [4]
Они разговаривали до закрытия библиотеки. Продолжили болтать в круглосуточной закусочной за пределами кампуса. Они все еще болтали, когда в два часа ночи подошли к общежитию Чарли, и только тут Робби признался:
— Просто чтобы ты знала: на самом деле я не искал свободное место. Мне нужен был предлог, чтобы поговорить с тобой.
— Почему?
— Потому что ты особенная, — ответил он. — Я понял это в тот самый момент, когда увидел тебя.
Вот так неожиданно Чарли была сражена. Ей безусловно нравилась внешность Робби и то, что он сам, казалось, не придавал ей никакого значения. Нравилось его чувство юмора. Вызывал интерес тот факт, что ему было совершенно наплевать на фильмы, которые являлись для нее глотком свежего воздуха. Он был совсем не похож на одержимых «Крестным отцом» мужчин-мальчишек, которые окружали ее на занятиях по кино.
Какое-то время у них все складывалось хорошо. Даже замечательно. Потом Мэдди умерла, Чарли изменилась, и пути назад, к той девушке, какой она запомнилась ему в тот вечер в библиотеке, теперь уже не было.
Робби посмотрел на часы и объявил время. Пять минут десятого. Джош опаздывал. Чарли задумалась, оценивая, на какой уровень в спектре беспокойства тянула ситуация.
— Тебе не нужно ждать тут со мной, — сказала она.
— Но я хочу, — возразил Робби.
Чарли понимала, что она должна чувствовать то же самое. Это было бы правильно — хотеть провести с ним как можно больше времени, прежде чем они расстанутся. Но для нее нормальным являлось желание избежать поспешного прощания в присутствии совершенно незнакомого человека. Для нее «правильным» казалось печальное тихое прощание без посторонних глаз. Богарт сажал Бергман в самолет в финале «Касабланки»[5]. Стрейзанд проводила рукой по волосам Редфорда в «Какими мы были»[6].
— Холодно, — сказала она. — Возвращайся к себе. Я знаю, что тебе завтра рано на занятия.
— Уверена?
Чарли кивнула.
— Со мной все будет в порядке. Клянусь.
— Позвони мне, когда доберешься домой, — попросил Робби. — Неважно, насколько поздно. И позвони мне с дороги, если найдешь таксофон. Дай мне знать, что ты в безопасности.
— Мы едем из Нью-Джерси в Огайо. Единственная опасность — умереть от скуки.
— Я не это имел в виду.
Чарли знала, потому что думала о том же, что и Робби. О том, что ни один из них не хотел озвучивать, потому что это разрушило бы их прощание.
Мэдди была убита.
Незнакомцем.
Тем, кто все еще там. Где-то. Вероятно, затаился, чтобы повторить это снова.
— Я постараюсь позвонить, — заверила Чарли. — Обещаю!
— Представь, что это один из тех фильмов, которые ты всегда заставляла меня смотреть, — сказал Робби. — Те, что с французским названием.
— Нуар? — спросила Чарли и удивленно покачала головой. Неужели после года свиданий она ничему его не научила?
— Ну да, один из них. Тебя держат в плену, и единственный способ спастись — это связаться с твоим обеспокоенным другом и сказать ему кодовую фразу.
— И какая же кодовая фраза? — с серьезным видом интересуется Чарли, подыгрывая, благодарная Робби за то, что он решил попрощаться именно так.
Не грустно.
Кинематографично.
— Ситуация приобрела неожиданный поворот.
Робби произнес это так, словно пытался подражать Богарту, но, по мнению Чарли, это больше походило на Джимми Стюарта.
— А если все будет хорошо?
— Все идет гладко, любимый.
На этот раз он действительно прозвучал как Богарт, и сердце Чарли слегка оттаяло.
— Я люблю тебя, — сказала она.
— Я знаю.
Чарли не могла сказать, являлся ли ответ Робби намеренной отсылкой к «Звездным войнам» или это была просто счастливая случайность. В любом случае сейчас это не имело особого значения, потому что он снова целовал ее, обнимал в последний раз и прощался по-настоящему, так же грустно, как и в любом фильме. Боль в груди нарастала — острая боль, которая не отпустит Чарли всю дорогу домой.
— Ты по-прежнему особенная, Чарли, — произнес Робби. — Мне нужно, чтобы ты это знала.
Потом он ушел. А она продолжала стоять на обочине одна со своей коробкой и двумя чемоданами — ситуация, наконец, становилась реальной.
Она это делает.
Она действительно уезжает.
Через несколько часов она окажется дома. Возможно, посмотрит фильм с бабушкой Нормой и, вероятно, будет на пути к себе той, которой была раньше.
Чарли открыла рюкзак и достала флакон с оранжевыми пилюлями, который с сентября валялся на дне. Внутри флакона еще оставались крошечные таблетки, которые очень напоминали ей драже M&M’s, когда она их принимала. Пока она их принимала.
Она солгала Робби. Уже три дня как она перестала это делать, несмотря на обещание психиатра, который их выписал, что они избавят ее от фильмов, возникающих в голове. Они помогали. Но вместе с тем делали ее сонной и беспокойной, она постоянно колебалась между этими двумя крайностями. Результатом стали недели бессонных ночей и потерянных дней. Вампир. Вот во что превратили ее оранжевые таблетки.
Чтобы избавить ее от этого состояния, психиатр назначил маленькие белые таблетки, помогающие заснуть.
Те были еще хуже.
Настолько, что она давно избавилась от них.
Теперь пришло время попрощаться с оранжевыми. Она покончит с таблетками любого цвета.
