Перейти грань - [94]

— Какое последнее сообщение от Оуэна? — поинтересовался Стрикланд.

— Он в пятидесятых широтах, к северо-востоку от южных Гавайских островов.

— Надеюсь, он использует аппаратуру, — заметил Стрикланд.

Они смотрели на мелькавшие за окнами ели и линии электропередачи.

— Вы боитесь за свой фильм? Что он не будет смотреться?

— Конечно, — ответил Стрикланд.

— Ну что ж, фильм — это ваша забота. Но я тоже боюсь. Так что мы боимся вдвоем.

— По тому, как вы себя держите, не скажешь, что вам страшно.

Она смотрела в окно, оставив его слова без ответа.

— В вашей жизни что-нибудь изменилось? — спросил Стрикланд.

— Что за вопрос? — Она посмотрела ему прямо в глаза. Он надеялся, что она принимает предложенный им несколько иной тон разговора. — В моей жизни все в порядке.

— Знаете, чего я хочу? — спросил ее Стрикланд. — Я хочу знать, как вы представляете себе все это. В своем воображении. Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали мне.

Энн опустила голову и прижала руки к глазам.

— Господи, — проговорила она, — вы странный малый. Где они откопали вас?

Они ехали почти час, прежде чем Стрикланд попросил шофера свернуть с автострады. Дальше они двигались по проселочной дороге среди сосен, направляясь к побережью. На берегу повернули направо и поехали на юг в направлении стеклянных башен Атлантик-Сити.

— Когда-нибудь бывали здесь?

— Никогда.

— Место к… не в вашем вкусе?

— Должна признаться, что это место действительно не в моем вкусе. Я не играю в азартные игры и ничего в этом не понимаю.

— Посмотрим, — бросил Стрикланд.

Он велел шоферу провезти их по улицам города, где все говорило об упадке — развалины викторианских домов, шлакобетонные салуны без окон. Людей на улицах совсем мало, город был погружен в какую-то странную тишину, нарушаемую лишь завыванием ветра. Тусклое, с металлическим отливом море перекатывалось так, словно его приводила в движение машина. Гигантские казино вдоль набережной и серое небо над ними напоминали театральные декорации.

В нескольких кварталах от океана на глаза им попалось что-то вроде пластмассового слона высотой с трехэтажный дом. На улице, которая называлась Северная Каролина, он пригласил Энн пройтись с ним пешком. «Линкольн» медленно следовал за ними.

— Здесь я впервые в жизни увидел, как люди танцуют. — Он показал на приземистое здание с башенками и обширной верандой. — Его называли «Замок Дюмэн». Здесь была группка маленьких проституток в высоких шляпках. Они танцевали «Пьяную польку». Девушки белые, а оркестр — черный. В дальнем зале шла игра в кости и рулетку.

— Это был первый дансинг, который вы увидели?

— Он был очень маленький. Меня привела сюда мать.

Она засмеялась.

— Для чего? Потанцевать?

— Поесть, — сказал Стрикланд. — Еда здесь была невиданная. Лучшие в мире бифштексы, лучшая итальянская кухня, накую только можно представить. Нас здесь подкармливали.

— Ваша мать была здесь танцовщицей?

— В те времена, когда мы столовались в «Дюмэне», мать продавала кружева. Или мейсенский фарфор. Или мебель — все, чем увлекалась тогда вся Америка. Это заведение принадлежало ее другу.

— А вы говорили «карнавалы и отели», — напомнила Энн.

— Мы жили тогда в «Шальфонте» на набережной. Иногда там устраивались показы мод, и моя мать комментировала модели. Она всегда делала это, — Стрикланд запнулся на слове, стараясь не разорвать его, — …блестяще. Именно так говорили люди. Особенно здесь. В этом городе.

— Так она была образованной?

— Скидмор, выпуск 1925 года. Или что-то в этом роде, как она говорила. Ее отец был священником методистской церкви. Или что-то в этом роде, как она говорила. Иногда она привирала. Но я никогда не ставил ее слова под сомнение. Ведь она моя мать.

Энн засмеялась, и Стрикланду на секунду показалось, что она вот-вот возьмет его под руку. Но этого не случилось.

Он показал ей, где находились старый клуб «Атлантик», отель «Морской бриз» и бордель Клотильды Марш, куда допускались клиенты с любым цветом кожи.

— Мать ходила туда играть в бридж. У Клотильды Марш была подружка-лесбиянка по имени Эрни. Вместе с ними постоянно находился очень светлокожий негр, которого они называли доктор Лерой. Одному Богу известно, чем он там занимался. Каждую неделю мать, Клотильда, Эрни и доктор Лерой собирались на пару робберов бриджа. Игра в бридж всегда шла у нее хорошо.

— И вы тоже ходили туда?

— Я готовил напитки для игроков.

— А с девушками вы разговаривали?

— Я почти не видел их. Им не разрешалось появляться там, где шла игра.

— А потом вы выросли и сняли фильм о проститутках.

— Да. Как ни странно. Хотите выпить?

Она нахмурилась.

— Только не здесь.

— Мы зайдем в казино. Это не займет много времени.

У входа в казино «Бейли» никто не возмутился, когда прямо напротив него остановилась машина и осталась стоять там в ожидании. Стрикланд провел Энн через украшенное фойе к бару в конце игрового зала.

— Когда, примерно, вы рассчитывали быть дома? — поинтересовался Стрикланд, когда им подали их напитки.

— Давайте выпьем и пойдем. Я могу вынести пестроту ковров, но только не сигаретный дым.

— Выпейте еще, — попросил Стрикланд. — Я хочу сделать ставку на «змеиный глаз».