Перевёртыш - [13]
Какое-то время ни один из них не осмеливался даже моргнуть. Медведь посмотрел вниз, на мокрого медвежонка, который лежал неподвижной меховой кучкой между двумя мальчиками, и его покрытая шерстью грудь расправилась от длинного вдоха.
Он заревел.
Медведь испустил такой глубокий, нарастающий, пробирающий до костей рёв, что Тинн и Коул почувствовали его глубоко в желудке. Звук отозвался там эхом, растревожив те нервы, которые обычно включаются при падении плашмя на спину или пробуждении от кошмара. Мальчики не стали падать плашмя на спину или отчего-то там просыпаться.
Мальчики побежали.
Глава 8
Энни Бёртон проснулась, когда солнечный свет начал забираться на её подо-конник. Она потёрла рукой глаза и потянулась. В доме стояла тишина. Она протопала ногами в чулках мимо комнаты мальчишек. Им можно было ещё поспать. Уже много дней назад они пообещали ей помочь расчистить сад от оставшихся стеблей ежевики, но она хотела сначала насладиться чаем, а потом разбудить их, накормить обильным завтраком и уже потом объявить, что пора приниматься за работу.
Энни наполнила медный чайник и засунула пару тонких сухих поленьев в пузатую печку. Потянулась в ящик за спичками, но коробка там не было. Поискала глазами на кухонном столе и заметила, что горка пирожных с повидлом значительно уменьшилась: «Вот негодные паршивцы!»
– Мальчики! – крикнула она в сторону коридора. – Я знаю, что вы вчера вечером не угощались моими пирожными! Знаю, что я не вырастила двух маленьких хитрых воришек, которые не уважают…
Энни ворвалась в их комнату. В ней присутствовало полное отсутствие мальчиков. Она стиснула зубы.
– Мальчики! – завопила Энни, высунувшись из двери на улицу. – МАЛЬЧИКИ!
– Они что, уже с утра принялись безобразничать, Энни? – поинтересовалась миссис Граус через дорогу, расплёскивая воду из лейки на свои тапочки. – Это на полчаса раньше, чем вчера.
– Не обращай внимания, Хелен.
Энни кинулась обратно в дом.
Эти мальчишки теперь должны будут ей намного больше, чем выпалывание сорняков. Как только она доберётся до них…
Она опёрлась о столешницу обеими руками и вздохнула сквозь зубы. Всего один день. Всего одно утро. Неужели одна чашка горячего чая до того, как эти дьяволята примутся безобразничать, – это слишком много?
По всему столу были рассыпаны крошки от пирожных. И ещё лежала записка. Энни выпрямилась. Она подняла маленький листок бумаги и прочитала его. Это был почерк Тинна – обычно более аккуратный, чем у Коула, – но он подписался за них обоих.
Она перечитала записку.
Энни Бёртон надела ботинки.
Энни Бёртон не стала наливать чай.
Глава 9
Казалось, лёгкие Коула готовы разорваться. Они с Тинном бежали так быстро, как только могли, пробираясь через листья и свисающие лианы, перескакивая через камни и упавшие деревья, пока не перестали слышать, как огромные медвежьи когти царапают кору деревьев и кромсают ветки за их спинами, – и после этого они бежали ещё и ещё.
Тинн упал, задыхаясь, у подножия сосны. Коул повалился спиной на холодную землю посреди поляны. В течение нескольких минут они просто дышали.
– Это… был… не… – проговорил, тяжело дыша, Коул, – горный лев.
Тинн покачал головой и бросил в брата сосновую шишку. Коул невольно усмехнулся. Тинн чувствовал, что его сердце успокаивается.
Через несколько минут Коул грустно вздохнул.
– Жаль, что я упустил пирожные, – проговорил он.
– Ты не виноват. У тебя были более важные… стой! Нет!
Тинн пошарил в карманах. Он вытащил спичечный коробок и немного катышков из ниток.
– О нет, пожалуйста!
Он вывернул все карманы и вскочил с земли, усыпанной сосновыми иголками, оглядывая всё вокруг.
– Нет, нет, нет!
– Что? Что случилось? – Коул тоже вскочил.
– Карта! – закричал Тинн, стуча головой о ствол дерева. – Она пропала!
Он снова бессильно упал на землю.
– Она, наверное, выпала у меня из кармана, пока мы бежали.
Тинн чувствовал, как его глаза наполнились слезами, но сдержал их. Он опустил голову, чтобы Коул не видел его глаз.
– Эй, да ладно, – постарался успокоить его Коул. – Просто нам… просто мы должны будем сами найти путь, вот и всё. Через Кривотопь есть проход, правильно? Мы сможем его найти.
У него в животе явственно заурчало.
– И что-нибудь поесть? – неуверенно произнёс Тинн.
– Мы можем найти и еду. Люди всегда находили еду в лесу: грибы, орехи и всякое такое. Там, в болоте, были камыши – я слышал, их можно есть. Эй, смотри! Вон там. Думаю, это черника.
Коул перёсек поляну и сорвал с низкого куста ягоду тёмно-фиолетового цвета.
– Да, черника. – Он осторожно понюхал её. – Я почти уверен.
Он почти засунул в рот одну из крупных ягод, как вдруг позади раздался голос.
– Пожалуй, вам не стоит есть эти ягоды.
Мальчики развернулись. В десяти-пятнадцати футах над ними на толстой ветке сидела девочка с ярко-карими глазами, примерно их возраста, может, чуть младше. Её волосы представляли собой спутанную копну вьющихся прядей, в которых застряли веточки и листья, а платье являлось не более чем куском парусины, хоть и с долей шика. Оно выглядело так, будто его выкрасили чернилами, сделанными из грязи высшего качества.
– От этих ягод вы будете много пукать, блевать и, может быть, умрёте, – добавила девочка, беспечно болтая ногами и откусывая слоёное пирожное.
