Перевалы, нефтепроводы, пирамиды - [75]

На высокой мачте развевался красный флаг. Это означало, что по нефтепроводу шла нефть. Перед насосом на набережной находился наблюдательный пост. Двое ливийских инженеров следили за работой измерительного прибора, походившего на спидометр. Только цифры здесь сменялись быстрее, чем на лучшей гоночной машине. Каждая выскакивавшая на счетчике цифра показывала, что в танкер поступил еще один баррель нефти, который уходит из страны. Ливийское государство получало по одному доллару за каждый экспортированный баррель, поэтому оно установило контроль за счетчиком.

— А сколько же зарабатывает на каждом барреле нефтяная компания?

Помощник улыбнулся:

— Достаточно! Курс акций ЭССО держится на высоком уровне.

В обветшалых деревянных сторожках вдоль набережной жили ливийские служащие компании со своими семьями. Бидонвиль по соседству с современнейшей техникой! У дороги, возле двух колонок женщины и дети стояли в очереди за питьевой водой.

Широкая полоса ничейной земли отделяла «туземный квартал» от поселка американцев: бетонированные улицы; за высокими стенами комфортабельные бунгало с предохраняющими от жары двойными крышами; магазин самообслуживания под стать большому городу; кинотеатр; на холме клуб, вокруг посажены молодые деревья; саженцы защищены от песчаных ураганов бочками из-под бензина без дна.

Перед магазином самообслуживания мы встретились с мистером Ханзеном. Он отработал свои четыре дня в Бир-Зельтене и теперь закупал продукты на весь конец недели.

— Алло, не выпьем ли по рюмочке? — Мистер Ханзен показал на клуб: — Здесь у нас, к сожалению, не так роскошно и удобно, нет таких хороших садов и спортивных площадок, как в нефтегородках у Персидского залива. Строим лишь самое необходимое. — Он отвел нас в сторону и шепнул так, чтобы ливийский помощник не слышал:

— Компания не решается производить здесь инвестиции. Политическое положение кажется ей слишком ненадежным. Если старый король умрет… Кто знает, что будет…

СТОЛИЦА СЕНУСИ

На картах и проспектах министерства информации Эль-Бейда, новая столица Ливийского королевства, не значится даже как населенный пункт. Она расположена на плоскогорье среди зеленых гор, на севере Киренаики, вдоль шоссе, идущего из Бенгази в Тобрук, неподалеку от развалин древнегреческой Кирены. После утомительной гонки по пустыне лесистые склоны и глубокие ущелья с журчащими ручейками ласкали глаз.

Но Эль-Бейда нас разочаровала. Она походила на. современную деревню. На небольшой возвышенности сверкал позолоченный купол здания национального собрания. На соседнем холме возвышалось полукруглое правительственное здание, окруженное кварталом небольших вилл для чиновников и дипломатов. Функционировала одна-единственная гостиница. Тщетно искали мы торговую улицу. Дворец короля прятался в парке под охраной высоких сторожевых башен. Почему именно это селение в горах было избрано столицей?

С 1843 года Эль-Бейда стала пристанищем завийи, центральной религиозной школы сенуситов. Нынешний король — духовный и светский глава этой ортодоксальной секты ислама[60]. Его дед, Великий Сенуси, основал ее в 1837 году вблизи Мекки как орден дервишей и вскоре приобрел много сторонников в Северной Африке. Секта ставила целью восстановление ислама в его первоначальной чистоте. Она отклоняла любое влияние европейской цивилизации. Сенуситы, живущие племенными общинами, которые подчинялись строгим законам, стали ожесточеннейшими врагами итальянцев, в 1911 году начавших завоевание Ливии.

В начале второй мировой войны эмир Мухаммед Идрис ас-Сенуси понял, что настал удобный момент. Он эмигрировал в Египет, сформировал ливийский легион и сражался на стороне союзников против итальянских и немецких войск за освобождение Ливии.

Когда в 1951 году Ливия на основе решения ООН получила независимость, англичане провозгласили главу сильной секты сенуситов королем под именем Идриса I[61]. Он обещал стать верным защитником английских интересов и тут же подписал договор о «сдаче в аренду» военных баз Уилус и Эль-Адем. Однако новый король не решился избрать своей резиденцией столицу Триполи, которая находилась вне племенной территории. Король остановил свой выбор на Бенгази, но триполитанцы запротестовали и пригрозили бойкотом. Нашли остроумный выход: пусть правительство находится один год в Триполи, а один — в Бенгази. Более десяти лет Ливия оставалась единственной в мире страной с двумя равноправными столицами. Правда, сам король, опасаясь покушений и демонстраций протеста, обе свои резиденции посещал лишь на несколько часов в сопровождении большого числа телохранителей из сенуситских воинов.

Остальное время он жил уединенно под охраной британских штыков во дворце на острове-крепости Тобрук.

Лишь когда положение короля несколько упрочилось благодаря нефтяным миллиардам, он разрешил соперничество между фаворитками Триполи и Бенгази в пользу незаметной Эль-Бейды.

Еще неизвестно, оправдает ли маленькая Эль-Бейда возлагаемые на нее надежды. С точки зрения коммуникаций она расположена неудачно и к тому же слишком удалена от экономических центров страны. До сих пор даже дипломатические представительства не имеют в Эль-Бейде своих резиденций. Да и большинство министерских чиновников будет довольно, если смогут остаться в Триполи. Шепотом они поговаривают, что в Эль-Бейде шакал встречается с коршуном!