Перевалы, нефтепроводы, пирамиды - [76]

ШКОЛА БЕЗ СЕЛЕНИЯ

Зеленые горы Киренаики остались позади. Мы снова катили через голую волнистую пустыню. Уже примерно на протяжении ста километров не попадалось ни одной деревни, ни одного дома. Нас сопровождал уложенный на низкие бетонные опоры трубопровод, подававший хорошую питьевую воду из горного колодца выше Дерны на сто- восемьдесят километров в Тобрук и на военно-воздушную базу Эль-Адем.

Взгляд на обочину дороги показал, что до города-крепости, за которую во время второй мировой войны велись ожесточенные, кровопролитные бои, осталось еще пятьдесят километров. Солнце уже склонялось к горизонту, а до полуночи нам надо было выехать из Ливии.

— Затормози-ка!

В низине, по правую сторону дороги, я увидел строительную площадку. Вытянутое в длину современное Т-образное здание из железобетона было почти закончено-. Мы оглянулись. Кроме трех — черных шатров бедуинов на отдаленном холме, не было видно никаких признаков жилья. В тени бетономешалки, вокруг тлевших древесных углей, сидела на корточках группа каменщиков. На. крышке от бочки из-под бензина они пекли лепешки.

— Ас салям алейкум!

— Алейкум ас салям! — ответили нам хором.

— Что вы здесь строите?

— Школу!

— Для кого?

Каменщики громко засмеялись. Молодой парнишка сказал:

— Мы и сами хотели бы знать. Может быть, для собак пустыни.

Каменщики прибыли из Египта, из перенаселенной нильской дельты. Они не видели смысла в своей работе. В самом деле: зачем нужна школа там, где не живут люди?

Однако, подумав, я пришел к выводу, что это не так уж глупо. Почему в стране, насчитывающей много тысяч кочевников, нельзя построить школу на голом месте? Раз есть школа, найдутся для нее и ученики!

Девочки тоже учатся в школах

Во время поездки по Ливии мы часто наблюдали, как дети бедуинов верхом на ослах возвращались из школы к родительским шатрам, раскинутым далеко в пустыне.

По многим причинам — достаточно вспомнить наши хлопоты по поводу визы — ливийское правительство не внушало нам особых симпатий. Но по крайней мере в одном мы были вынуждены отдать ему должное: в деле ликвидации неграмотности и поднятия уровня образования.

В год получения независимости не больше десяти, ливийцев имели высшее образование. Представьте себе только — десять специалистов для управления страной, в двадцать раз превышающей по территории ГДР. В 1952 году лишь тридцать две тысячи детей обучались в двухстах школах. Ныне учащихся свыше двухсот пятидесяти тысяч, а число школ достигло тысячи. И эти цифры постоянно возрастают.

С 1956 года в Ливии есть свой университет. Факультеты естественных наук находятся в Триполи, гуманитарных — в Бенгази. Тысяча четыреста студентов, в том числе пятьдесят девушек, обучаются в своей стране и несколько тысяч — за границей.

Ливийская молодежь учится читать и писать, а быть может, и самостоятельно мыслить. Она сумеет использовать образование в качестве оружия. И перед ней неизбежно возникнет вопрос, сегодня уже занимающий многих ливийцев: почему мы должны отдавать иностранным концернам сокровища нашей пустыни? Почему мы не можем добывать их сами? А такие размышления повлекут за собой действия!

НОВЫЕ ПИРАМИДЫ

ВОТ МЫ И В ОАР!

Итак, с этим покончено! За полчаса до полуночи наш стук прервал сон ливийских таможенников в Мусаиде. Ворча, они поспешили отделаться от нас. Их вообще не интересовал срок нашей визы, они торопились вернуться на нары. Ожидали бы нас затруднения, если бы мы прибыли на день позже? По-видимому, надо стараться переезжать через границы только ночью.

Когда подняли шлагбаум, мы громко просигналили. Прощай, Ливия! Из-за тебя мы провели много бессонных ночей в Тунисе. Твое имя стало для нас кошмаром… Все осталось позади… Забыть!

Через широкую нейтральную зону мы поехали на далекий огонек. Современная таможня. Но она казалась покинутой. В застекленном павильоне лишь двое сонных солдат сидели на корточках возле железной печки и грели руки. Они взяли паспорта и занесли наши имена в толстую книгу. Графа «гражданство» озадачила их:

— Ульбрихт?

— Да, Германская Демократическая Республика!

Сонливость как рукой сняло. Солдаты вскочили, обняли нас, затем соединили указательные пальцы:

— Ульбрихт, Насер, гуд френдз!

Пришлось выпить по чашке чаю и — свернуть сигарету из их табака. Лишь после этого мы смогли продолжать путь к таможне в Саллуме.

Дорога серпантином вилась по скале и круто спускалась к берегу моря. Над бухтой сияла полная, цвета киновари, луна. Мы были в прекрасном настроении.

— Ты видишь луну там, над Саллумом?

— Да, дружище, вижу!

В полицейском участке царило оживление. Перед нами прибыло- два автобуса с египтянами, желавшими работать в Ливии. Нам потребовалось полчаса для заполнения объемистых анкет. Это своего рода рекорд!

Тем временем полицейские, сверяясь с паспортами, проверили, нет ли наших имен в занимающей всю стену картотеке. Мы невольно улыбнулись: нас как будто не разыскивает международная полиция. Но бдительность прежде всего!

Убедившись, что поиски не дали результатов, инспектор сразу же стал дружелюбнее.

— Добро пожаловать в ОАР! Не могу ли чем-нибудь помочь вам?

Затем последовали таможенный осмотр, проверка документов, обмен денег, уплата пошлин…