Перевалы, нефтепроводы, пирамиды - [78]

Я рассмеялся. Старая песня: хорошо там, где нас пет.

УИКЭНД В КАИРЕ

Каир, Аль-Кахира («победоносный»), город на Ниле с миллионным населением, где жизнь бьет ключом, голова Африки, колыбель тысячелетней культуры… О чем сказать прежде всего? О сокровищах музеев? О красоте мечетей? О виде с телевизионной башни? О пестрой толпе в Муски[63]? О городе мертвых и пирамидах?

Мы уже пять месяцев ездили по арабским странам, и принять решение нам было нетрудно: наибольшее впечатление на нас произвели жители Каира, прежде всего девушки и юноши. В Каире не увидишь женщин с закрытыми лицами, в кафе сидят не одни мужчины! Каир — современный город не только по числу жителей, высотных домов, университетов или заводов…

Однажды после обеда мы прогуливались по улице Талаата-Харба — главной торговой улице Каира, — которая раньше называлась улицей Солиман-паши. Вдруг, как по команде, мы остановились. Перед открытым киоском — в таких обычно продают сласти, открытки и сувениры- красивая девушка разговаривала по телефону. По ее мимике и жестам было ясно, что она договаривается о свидании.

В Париже, Риме или Берлине мы не обратили бы на эту сценку никакого внимания. Но в арабском городе она показалась нам, по меньшей мере, необычной. На протяжении ста метров мы наблюдали еще несколько таких сценок и заинтересовались. Был четверг, стало быть, мусульманская суббота, поэтому мы спросили Набиля, нашего спутника-египтянина:

— Как в Каире проводят воскресенье, пардон, пятницу?

Набиль улыбнулся. Его позабавило, что на этот вопрос нас натолкнули разговаривавшие по телефону девушки.

— Посетите завтра Гезиру. Посмотрите сами!

На следующий день, в пятницу, около полудня, мы хотели из Докки — западного пригорода — пройти пешком в центр города, минуя Гезиру. Этот большой остров на Ниле с парками, спортивными площадками, клубами и ресторанами ныне венчает стройная телебашня, производящая впечатление гигантского минарета. Однако наше намерение оказалось неосуществимым. На мосту Ат-Тахрир навстречу шла такая густая толпа, что, покорившись, мы повернули и «поплыли но воле волн».

Казалось, что у доброй половины жителей Каира сегодня была одна цель: Гезира. Бабушки в традиционных черных шалях вели за руку празднично одетых внучат, разряженные по последней моде женщины несли на руках детей, взмокшие от натуги мужчины тащили на плечах сыновей, лакомившихся мороженым, шли продавцы воздушных шаров, студенты с портфелями, группы хихикающих девочек-подростков, энергичные парни…

Перейдя через мост, толпа делилась на два потока. Один устремлялся в пассажи и на открытые площадки выставки, где экспонаты рассказывали о развитии Египта со времени революции 1952 года. Другой поворачивал налево, в «Аль-Хуррия гарден» — «Парк свободы» на южной оконечности острова. Здесь стар и млад располагались на газоне под пальмами и акациями. Дети играли в мяч, возились, невзирая на праздничную одеж-ту, лазали по деревьям. Мужчины читали газеты, играли в домино, женщины вязали или кипятили воду на принесенных с собой спиртовках. Я невольно оглянулся на плакат: «Здесь разрешено варить кофе!»

В парке «Андалузия», что в нескольких стах метрах севернее, народу было меньше, быть может, потому, что вход стоил два пиастра. Зато здесь было наряднее: аркады, цветочные грядки, ряды скамей из пестрых изразцов, фонтаны, скульптуры… Защищенные живой изгородью ниши и укромные беседки прежде всего привлекали влюбленных.

Мы попытались отыскать глазами одну из девушек, накануне вечером говоривших по телефону. Напрасно! В 2 1/2-миллионном Каире влюбленных больше, чем в парке «Андалузия» тихих уголков.

Любители шумных развлечений устремлялись на ярмарку за территорией выставки, катались на каруселях или испытывали свою силу на силомере…

По пути домой мы вновь прошли мимо парка «Аль-Хуррия». Его покидали последние семьи. Сумки опустели, устали дети.

Только отдельные парочки шли под руку в противоположном направлении.

Студенты рассказывали нам, что по вечерам здесь устанавливают посты, чтобы вовремя предупреждать влюбленных о неожиданном появлении глав семей. Мы побороли в себе желание проверить эту сигнальную систему в действии.

У НОГ СФИНКСА

Ветер дул с запада и гнал через гигантский скульптурный ансамбль Гизы[64] тучи песка из Сахары. За сернистой пеленой в блеклом небе серыми силуэтами возвышались пирамиды. Лишь сфинкс в углублении лежал под яркими лучами солнца и светился, как жидкий мед.

Накануне ночью мы видели Гизу — «величайший спектакль всех времен», как говорится в рекламе, «супершоу» со световыми, цветовыми и звуковыми эффектами, где в качестве «звезд» фигурируют пирамиды, сфинкс и окружающие развалины. Освещение «действующих лиц» все время менялось, а в это время с разных сторон раздавались голоса дикторов, которые по очереди рассказывали о событиях тех времен, когда были построены эти сооружения.

Мы явились на «спектакль», настроенные скептически, но не смогли полностью избежать воздействия этого отлично оформленного исторического обозрения на исторической земле. Сто тысяч рабов погибли при постройке пирамиды Хеопса — фараона, едва успевшего стать взрослым, — но во время спектакля об этом невозможно думать.