Перевалы, нефтепроводы, пирамиды - [73]

У стойки я справился об итальянке и ее дочери. Никто ничего о них не знал. Может, мечта матери наконец сбылась?

Когда я возвращался к машине, я не мог не улыбнуться: рядом с огромными грузовиками она казалась игрушечной.

НЕФТЕРАЗРАБОТКИ ЭССО

— Впереди суда!

Слева, на гребне дюны, возникли три пузатых танкера, а моря не было видно. Фата-моргана? Мы приближались к Эс-Сидеру — первому нефтяному порту Сиртского залива.

Проволочные заграждения, серебристые резервуары с эмблемами компании, несколько бараков, контора, а в море на рейде два стальных острова на якорях и пришвартовавшиеся к ним суда — больше ничего не удалось рассмотреть.

Через тридцать километров аналогичная картина: Рас Лануф, где заканчивается нефтепровод компании «Мобил ойл». Здесь рядом с шоссе сровняли кусочек пустыни и превратили его в посадочную площадку для самолетов компании.

Вдруг перед нами возникла триумфальная арка. «Произведение искусства» одиноко стояло среди песков пустыни: это памятник, оставленный итальянскими фашистами. Им они отметили границу между своими колониальными провинциями — Триполитанией и Киренаи-кой. Фасад украшала скульптура умирающего воина с мечом в руках. На одной боковой стене каменные фашистские солдаты вместе с крестьянами маршировали по символическим пшеничным полям. А на другой — трудно поверить! — огромного роста Муссолини под пучком ликтора беседовал с королем Виктором Эммануилом. И это спустя двадцать пять лет после бесславного окончания итальянского колониального господства в Ливии!

Раз в пустыне осталась такая красивая арка, ее нужно было использовать в качестве ворот. Шлагбаум, окрашенный в национальные цвета Ливии — красный, черный, зеленый, — перекрывал проезд. Проверка паспортов! Был бы здесь полицейский пост, не будь арки?

Третий и самый значительный нефтяной порт в Сиртском заливе — порт Марса-эль-Брега компании ЭССО. Здесь мы быстро — чтобы никому не пришло в голову спросить пропуск — свернули на частную дорогу ЭССО. Вдоль нефтепровода и высоковольтной линии дорога, покрытая битумом, тянулась на сто семьдесят километров на юг, к нефтяному центру Бир-Зельтен.

По сторонам дороги валялись скелеты верблюдов и остовы разбитых машин. Кусты тамариска попадались все реже и наконец исчезли совсем. Вот когда Сахара предстала перед нами такой, какой мы ее себе с детства представляли: состоящей из бесконечных нетронутых дюн цвета слоновой кости, на которых вьет свои узоры ветер. Они усыпаны мельчайшими пластинками слюды, сверкающими в лучах солнца. На горизонте маячит сизо-голубое горное плато, за которым лежат снежно-белые соленые озера.

В одной из горных котловин ветер и вода создали гигантскую скульптурную галерею. Не надо иметь богатое воображение, чтобы разглядеть некие фигуры в остатках плоских гор, постепенно разрушившихся под натиском песчаных бурь и еще более гибельных водных потоков. Вот утка высотой двадцать метров, которую инженеры-нефтяники окрестили Дональд Дак, вот лежащая кошка, стол с тремя табуретами, две судачащие женщины, а вот и абстрактные скульптуры.

Примерно в тридцати километрах от Бир-Зельтена нас напугал толстый черный столб дыма на горизонте. Не горит ли нефтяная скважина?

Перевалив через последнюю гряду холмов перед Зельтенской долиной, мы успокоились: дым не опасен. Его источником были четыре толстые трубы, откуда поднимались высокие оранжевые факелы: там сжигали газ, сопутствующий выходу нефти.

Так вот где в 1959 году начался нефтяной бум! Зельтенский «центр» состоял из барачного поселка, нескольких жилых вагончиков и четырех резервуаров с нефтью.

Нас никто не остановил, и мы подъехали прямо к бараку дирекции. Седоволосый администратор с типичной для людей его профессии внешностью принял нас приветливо. Он прочел наши визитные карточки.

— О’кей! Что вы желаете посмотреть? Я пошлю с вами инженера. На «джипе». Ведь ваша машина там не пройдет! Где вы будете спать? В машине? Хорошо! Вечером вы, разумеется, — гости нашего клуба… Пока!

Он не дал нам и рта раскрыть. И не спросил разрешения министерства! Незачем было обивать пороги учреждений в Триполи.

Через пять минут возле нашего «Баркаса» затормозил «джип».

— Алло!

Молодой инженер вручил нам белые защитные шлемы и жестом пригласил быстрее садиться. Ничего не скажешь — темпы американские!

Мистер Ханзен — его имя было написано на снабженном фотографией жестяном жетоне, который он носил на груди — мчал пас через долину. Мы были разочарованы. Что это за нефтепромыслы с одной буровой вышкой?

Мистер Ханзен засмеялся:

— А зачем нам буровые вышки? В Бир-Зельтене нефть сама течет в резервуары. Даже насосы не нужны. Взгляните сюда… И туда… И в эту сторону… Со всех направлений ползут трубы из сорока действующих скважин. Здесь, например, нефть отделяется от воды и газа. Газ сжигается, а нефть по трубопроводу течет в Марса-эль-Брегу прямо в трюмы танкеров, шестьсот тысяч баррелей[58] ежедневно! Сейчас Бир-Зельтен — самое богатое и самое рентабельное в мире месторождение нефти… Что еще вы хотели бы узнать? Смотреть больше не на что. Пойдемте лучше в клуб выпьем холодного пива!