Перевалы, нефтепроводы, пирамиды - [10]

— Значит, причина в комплексе неполноценности?

— До известной степени. У пожилых женщин он проявляется сильнее, чем у девушек, многие из которых ходят с открытыми лицами. Не все женщины без покрывал — иностранки. А вы не видели такие парочки: мать в традиционном костюме под руку с дочкой в мини-юбке и облегающей блузке? Вам надо летом сходить у нас на пляж или стадион. Полную эмансипацию уже не остановить. В так называемых лучших кругах общества дочерей теперь посылают учиться. — Доктор иронически улыбнулся. — Хотя бы потому, что среди молодых мужчин спрос на современных девушек больше.

Как бы в ответ на слова доктора в парке появилась группа студентов: двое юношей и две девушки, все с портфелями под мышкой. Они сели на скамейку напротив нас и начали напропалую кокетничать и флиртовать. Не будь девушки закутаны в покрывала, такую сценку можно было бы наблюдать в Берлине или Лейпциге.

— Предположим, что эти девушки изучают медицину. Будут они и потом с закрытым лицом смотреть больных? — спросил я доктора.

— В клинике вряд ли. Но одна наша сослуживица и сейчас, уходя домой, надевает джеллябу и покрывало.

— Значит, может быть эмансипирована и женщина под покрывалом?

— Что вам больше нравится: образованная умная женщина, которая появляется в общественных местах под покрывалом, в национальной одежде, подобранной со вкусом, или привязанная к дому служанка мужа, которая, однако, с открытым лицом ходит на рынок.

Не ожидая ответа, доктор встал и показал на оживленную авеню Хасана II.

— И все же если вы через десять лет приедете снова, то, как и все туристы, будете огорчены, не увидев типичного для Марокко излюбленного зрелища фотографов: женщина с закрытым лицом в джеллябе.

Я понял колкость и ответил:

— Я буду очень огорчен, что не смогу увидеть столь ко прекрасных глаз.

Доктор засмеялся:

— Зато уж наверняка увидите больше красивых ножек.

ТАМ, ГДЕ РОБИНЗОН ПОПАЛ В ПЛЕН

Первые дни в незнакомой стране всегда связаны со множеством неприятных обязанностей. Вместо того чтобы искать новые впечатления, приходится заполнять анкеты, ждать в приемных, менять деньги, наносить визиты в министерство, хлопотать о документах… Касабланка — экономический центр Марокко, а не его столица, поэтому мы были вынуждены ездить за сто километров в «соседнюю» резиденцию и там улаживать часть дел.

Рабат-Сале — это фактически два города, живописно раскинувшихся по обеим сторонам устья Бу-Регрега. Район Сале на северном берегу реки остался восточным городом ремесленников и торговцев, с шумным базаром, узкими улочками, садами, спрятавшимися за высокими стенами. Более молодой Рабат, несмотря на несколько новых ультрасовременных построек, не может отрицать, что когда-то был основан как резиденция французского генерал-губернатора. Правда, французские архитекторы старались придать резиденции восточный стиль. В этом так называемом неомарокканском стиле построено большинство административных зданий, казарм, банков, школ, вилл дипломатов. Для него характерны зубцы, башенки, богатый орнамент на воротах.

В средние века Сале был самым крупным портом на берегу Атлантики. В устье Бу-Регрега купцы из Англии, Фландрии, Венеции, Генуи и Испании обменивали свои товары на слоновую кость, ковры, воск и пряности. В семнадцатом столетии здесь возникло государство корсаров. Тут Даниэль Дефо отдал своего героя Робинзона Крузо в руки корсаров, а после нескольких лет плена дал ему возможность бежать в маленькой рыбацкой лодке на юг.

Сейчас на реке Бу-Регрег нет пиратов, здесь правит «его величество Хасан II», и не за счет захваченных торговых кораблей существует его двор. Со временем методы стали более утонченными. Хасан II — один из немногих монархов мира, прибегающий чуть ли не к абсолютистским методам правления. На портретах, украшающих учреждения и рестораны, он изображен молодым генералом в орденах, дипломатом в простом черном костюме, восточным властелином в тарбуше[7] и джеллябе, сидящим на чересчур большом и роскошном султанском троне, пилотом за штурвалом вертолета.

У ворот королевского дворца, окруженного высокой стеной, — по существу отдельного города на окраине Рабата — происходит на прусский лад смена караула лейб-гвардейцев в красных юбочках. Щелкают по меньшей мере тридцать фотоаппаратов туристов. Красный цвет хорошо получается на цветной пленке.

Будь сегодня пятница, мы увидели бы, как его величество верхом на коне, в сопровождении всего двора, направляется через большую площадь с фонтаном и старыми пушками в мечеть на молитву. В проспектах говорится, что ни один турист в Марокко не должен пропустить это зрелище.

— Мосье, меня зовут Хасан, как и его величество! Я знаю все о Рабате. Проводить вас к башне Хасана?

Двенадцатилетний мальчуган, темноволосый, курчавый, в рубашке до щиколоток, идет за нами, с тех пор как мы вышли из машины. Где бы вы ни остановились в Марокко, сразу же рядом оказывается мальчик, предлагающий услуги гида.

Хасан-бывалый парень. Поскольку его предложение не встретило отклика, он предлагает другие развлечения.

— Желаете kif или bitches? — таинственно шепчет он.