Перевалы, нефтепроводы, пирамиды - [11]

Нет, мальчик, сожалеем, но ни гашиш, ни девушки нам не нужны! Я опросил Хасана, ходит ли он в школу. Хасан отмахнулся, как бы говоря: «Очень мне это надо!» — и ответил:

— Иногда, когда нет надежды на бизнес.

Слово «бизнес» странно звучит в устах ребенка.

— Как «бизнесмен» ты согласен с политикой своего тезки, живущего там, во дворце?

Я задал этот вопрос шутя, не ожидая серьезного ответа. Хасан, однако, бросил на меня возмущенный, почти гневный взгляд:

— Но, господин, он король! И сын Мухаммеда V.

Сын Мухаммеда V! Эти слова мы услышим еще не раз, когда будем говорить с марокканцами об и-х короле. В них аванс на доверие, оказываемое молодому королю, в них надежда, налагающая обязательства. От Хасана II ожидают, что он продолжит дело своего отца. Современные проблемы Марокко трудно понять, не зная роли короля Мухаммеда V, которого до 1957 года величали султаном Мухаммедом бен Юсефом.

Мы все же изменили свой план, и двенадцатилетний Хасан повел нас к восьмисотлетней башне Хасана, рядом с которой воздвигнут похожий на дворец мавзолей «королю независимости». Мы уселись на обломок античной колонны и попросили Хасана рассказать о Мухаммеде V. Первым делом он потребовал сигарету, затем сел, скрестив ноги, и, придав лицу выражение министра-докладчика, тоном сказителя начал:

— Это было…

Он рассказал нам легендарную историю, какие обычно помещают в школьных учебниках.

Я перескажу ее здесь, но без ретуши, добавив то, что намеренно опустили авторы, верные королю.

ОТ СУЛТАНА ДО КОРОЛЯ ОСВОБОДИТЕЛЯ

В начале двадцатого столетия на северо-востоке Африки существовало арабское государство, которым правил султан, «потомок пророка Магомета», являвшийся главой государства и церкви. Жадные до наживы колониальные державы, разделившие между собой почти всю Африку, не решались подступиться к султанату Марокко. Слишком многие из них зарились на этот жирный кусок: Испания, Франция, Англия, Германия… В 1911 году они договорились между собой и открыли чуть к завоеванию Марокко Франции. В Марокко вошли войска и заставили султана подписать так называемый договор о протекторате, который отдавал страну полностью в руки французских империалистов[8]. В качестве ответной услуги колониалисты обязались «умиротворить страну», то есть подчинить мятежные племена и заставить их признать власть султана, «властелина», который был лишь марионеткой французского генерал-губернатора и подписывал его приказы только ради проформы.

«Умиротворение», как называли империалистические историки завоевательную войну, продолжалось до 1934 года. Вполне понятно, что колонизаторам в это время нужен был султан, послушный как воск в руках и не симпатизирующий тайно своим воинственным соотечественникам. В 1927 году умер султан Мулай Юсеф, и французский генерал-губернатор выбрал его преемником самого младшего из сыновей — Мухаммеда бен Юсефа, которого, казалось, было легче всего направлять. Это было возможно, поскольку в Марокко трон не обязательно переходит к старшему сыну. Знатоки Корана, улемы Феса, которым по закону полагалось «выбрать» в султаны одного из членов королевской семьи, подчинились желанию французов.

Султан Мухаммед бен Юсеф сначала прекрасно играл отведенную ему роль. Как подобает восточному монарху, он окружил себя роскошью, завел гарем, представительствовал, а вообще-то послушно подписывал любой приказ, предложенный генерал-губернатором. Он покровительствовал захвату земли французскими поселенцами, передаче месторождений полезных ископаемых иностранным монополиям и не одобрял акции националистов, требовавших свободы и независимости Марокко.

Во время второй мировой войны движение за независимость усилилось. В 1943 году была создана Партия независимости, а в 1944 году — Коммунистическая партия Марокко. Умный султан Мухаммед почувствовал веяние времени. Он понял, что если не возглавит движение за независимость, то рано или поздно исчезнет с политической арены Марокко вместе со своими французскими покровителями. В 1945 году султан, находясь в Париже, впервые отважился открыто заявить, что пришло время для Марокко стать «свободным современным государством». В 1947 году, выступая в Танжере, он отказался прочитать восхваления в адрес Франции, предложенные генерал-губернатором, и вместо этого заявил, что Марокко решило «бороться за восстановление всех своих прав».

Султан стал неудобен колонизаторам. Изыскивая средства отстранить его, они прибегли к испытанному рецепту «разделяй и властвуй» и разожгли рознь между берберами, живущими в сельских местностях, и арабским населением городов. Феодальные князья Высокого Атласа, не заинтересованные в сильной централизованной власти, например известный паша Марракеша, охотно поддержали игру колонизаторов. Вооруженные до зубов племена берберов появились на окраинах городов. Произошли кровавые столкновения.

Несмотря на это, призыв марокканского народа к независимости звучал все громче и нашел отклик в мире, в первую очередь в молодых национальных государствах и в социалистических странах.

Тут колонизаторы допустили грубую ошибку: 20 августа 1952 года они подвели свои танки ко дворцу султана, заставили Мухаммеда бен Юсефа отречься и посадили на трон его родственника Мухаммеда бен Арафу, слабовольного старика. Бывшего султана со всем его гаремом сослали на Мадагаскар. Этот насильственный переворот обернулся для колонизаторов бумерангом. Они создали мученика! Теперь борьба за независимость Марокко проходила под лозунгом: «Возвратить законного султана!» Рабочие Касабланки бастовали; верующие мусульмане покидали мечети, если молитвы произносились от имени нового султана.