Переступить черту - [53]

– Нет, приятель. Никто не заходил ко мне ни в один из вечеров, а днем я работаю. Вот как-то днем эту карточку подкинули.

– Вы не знаете, кто-нибудь из жильцов дома встречался с полицией?

– Миссис Хименес. Она живет на втором этаже. Но она ни черта не видит, да еще и глуховата.

– Вы слышали что-нибудь, кроме того, как закрывают багажник и двери автомобиля?

– Нет, приятель, ничего больше.

– И не выглянули в окно, чтобы узнать, что происходит?

– Нет, приятель, я слишком устал тогда, и к тому же…

– К тому же что?

– К тому же не хочется вмешиваться во что-нибудь такое, чтобы не наживать проблем.

– Проблем с бандитами, вы имеете в виду?

– Ну да.

Босх кивнул. Было известно, что банда Восемнадцатой улицы плохо ладит с людьми, проживающими на территории, которую бандиты считают своей. Трудно было осуждать человека за то, что он не спешит к окну проверять, что делается снаружи.

– Не помните, в котором часу раздавалось это хлопанье дверями и багажником?

– Нет, не запомнил, а теперь уж и времени много прошло. Но это было точно в ту ночь, когда убили, потому что утром переулок был забит копами. Я видел их, когда пошел на работу.

– А где вы работаете?

– В аэропорту.

– В транспортной безопасности?

Мужчина рассмеялся, словно Босх отмочил хорошую шутку.

– Нет, в багажном отделении. Компания «Дельта».

– Хорошо. Как вас зовут?

– Рикардо.

– А фамилия?

– Вы ведь не коп?

– Раньше считался копом.

– Что значит «считался копом»?

– Сам не знаю.

– Зовите меня просто Рикардо, ладно?

– Ладно. Спасибо, Рикардо.

Мужчина бросил окурок на бетонный пол, раздавил его пяткой и ловко отправил ногой в ближайший цветочный горшок.

– Доброй ночи, приятель, считавшийся копом.

– Доброй ночи.

Перед тем как выйти на улицу, Босх ознакомился со списком жильцов. Хименес действительно жила в квартире двести три, а квартира сто три принадлежала Р. Бенитесу. Он направился к своей машине.

* * *

Вставив ключ зажигания в гнездо, Босх не сразу повернул его. Он сидел в машине, глядя на то место, где было оставлено тело Джеймса Аллена, и думая о словах Рикардо Бенитеса. Тот слышал, как закрыли багажник, а потом две двери автомобиля. В голове Босха рисовалась картина: в переулок заезжает машина с выключенными фарами; из нее выходят двое, оставляя двери открытыми, и идут к багажнику; они достают труп, прислоняют его к стене и возвращаются к машине; один из них закрывает багажник, они садятся в автомобиль, захлопывают двери и уезжают. На все это требуется… секунд тридцать, наверное?

Босх кивнул.

Их было двое.

Он включил зажигание.

25

Из-под двери в комнату его дочери выбивалась полоска света. Поколебавшись мгновение, Босх негромко постучал. Он не думал, что Мэдди ответит сразу, потому что обычно она надевала наушники и слушала музыку. Но дочь удивила его, сказав:

– Входи.

Он открыл дверь. Мэдди сидела в постели, накрывшись одеялом, на коленях у нее был ноутбук.

– Привет, я вернулся, – сказал он.

– Вижу, – ответила она, снимая наушники.

– Чем занимаешься?

– Просто слушаю музыку.

Он подошел и сел на край постели, стараясь не обращать внимания на односложность ее ответов.

– И что за музыка?

– «Дэт кэб»[30].

– Это песня или группа?

– Группа. Полностью – «Дэт кэб фо кьюти». А их песня, которая мне очень нравится, называется «Черное солнце».

– Звучит вдохновляюще.

– Это действительно потрясающая песня, папа. Она напоминает мне о тебе.

– Почему?

– Не знаю. Просто напоминает.

– Ты смотрела профили, которые я принес?

– Да.

– И как они тебе?

– Ну, во-первых, они повторяют друг друга – прямо удивительно. Как будто можно описать разные случаи одними и теми же словами, хотя это совсем разные дела и разные убийства.

– Но это же, как говорится, неточная наука.

Мэдди сложила руки на груди и спросила:

– Как это следует понимать?

– Ну, не знаю. Наверное, так, что они хотят охватить все конкретные случаи и описать каждого преступника в общих терминах.

– Папа, скажи мне – только честно: профиль убийцы или преступления помогал тебе хоть раз раскрыть убийство?

Босх задумался на минуту, перебирая разные дела, и Мэдди произнесла:

– Ну вот. Я думаю, это и есть ответ.

– Нет, погоди. Я просто вспоминал. Таких случаев, чтобы профили разъясняли буквально все и указывали прямо на убийцу, не было. Но зачастую они мне очень помогали. Твоя мама…

Она ждала продолжения, но Босх молчал.

– Что моя мама?

– Да нет, ничего. Я просто хотел сказать, что она не была профайлером по профессии и все же была лучшим профайлером из всех, каких я знал. Она видела человека насквозь. Я думаю, благодаря своему жизненному опыту она была очень чуткой к людям, интуитивно воспринимала все особенности убийства и понимала его мотивы. Я показывал ей фотографии из тех дел, которыми занимался, и она делилась со мной своими соображениями.

– Она никогда не рассказывала мне об этом.

– Ну, ты же была еще маленькой. Наверное, она не хотела говорить с тобой об убийствах.

Босх замолчал, подумав, что уже давно не вспоминал Элинор Уиш. Это была удручающая мысль.

– Знаешь, у нее была теория, – продолжил он задумчиво. – Она полагала, что в основе мотивации каждого убийства лежит чувство стыда.

– Всего лишь чувство стыда? – удивилась Мэдди.