Перешагнувшие через юность - [39]

— Назад бы трошки, — робко предложили в переднем ряду.

— Внимание! Укрыть головы плащ-палатками. За мной бего-ом! — скомандовал Ромашков.

Он первым побежал по огненной россыпи, увлекая за собой взвод. А из бездны западного небосклона все выплывали и выплывали бомбовозы. С недосягаемой высоты все сыпались и сыпались проклятые «зажигалки».

Когда Ромашков привел взвод к мосту, там уже орудовали спасательные команды второго батальона. Блажко, словно дирижер, возвышался на видном месте и направлял аварийные команды по назначению.

— Мельников! Бохор! — кричал он. — Смотрите: бомба настил пробила, а вон там опору повредило! Живо действуйте! Не останавливайте движение на мосту!

Дон вскипал и пенился. Брызги воды, осколки гранат летели во все стороны, а поток людей, машин, боевой техники не иссякал. Через мост переправлялись непрерывно, потому что саперы-комсомольцы под бомбами стучали топорами, укрепляли прогоны, штопали настил — устраняли повреждения.

Отделению младшего сержанта Фурманова достался самый тяжелый участок — работать под мостом. Миша Морозов, Федя Хилько и Валя Шибинский обкрутились веревками, спустились под настил. Повиснув над бурлящей стремниной реки, они ремонтировали опоры, крепили устои моста.

Стук инструментов перекликался с нашими зенитками, которые постукивали рядом, отгоняя налетавшие фашистские самолеты. Но самолетов было так много, что от них не успевали отбиваться.

Подошел третий батальон. Те, кому предложили отдохнуть, отказались от отдыха. Не до него! Они присоединились к товарищам на мосту.

Снегура, Алдушин, Колеров, Ромашков и Клейменов возглавили группы по добыче материала. Искали подходящие доски по улицам города, на складах. Однако ничего такого, что послужило бы опорой наплавного моста, найти не удалось.

— Может, где баржи какие, буксиры… — стал перечислять Белоконь.

— Нет их, товарищ майор, — отозвался Евтушенко. — Вот пустые бочки есть. Ребята предлагают использовать их в качестве опор.

— Попробуем.

Евтушенко вернулся на КП батальона. Прилег на песок. Глаза слипались, но не спалось. Валя — писарь, черноволосая девушка, похожая на грузинку, с едва заметным пушком над верхней губой, присела рядом, переплела и с хрустом сжала свои длинные смуглые пальцы.

— Данилыч, взгляни-ка! Дорога-то до самого Батайска горит!

Семь километров дороги, видных отсюда, горели оранжево-синим пламенем.

3

Ростов с Батайском соединяли две дороги, шоссейная и железная. Их высокие насыпи пересекали пойму и три рукава Дона. Чтобы задержать противника, командование фронтом сочло нужным взорвать здесь все шесть мостов. Поручили это комсомольскому полку. Командир полка Насонов, его заместитель Визиров и начштаба Чемаров подобрали двести подрывников. Уже для огневой поддержки саперов были выделены две стрелковые дивизии и бронепоезд, как перед самым началом операции ее отменили. Приказали разрушить вновь построенные переправы, в том числе наплавной мост против острова Зеленый.

Сюда направилась группа во главе с сержантом Егором Рысковым. Ребята у него были надежные: Степан Чумаков, Павел Черкасов, Анатолий Романовский. Когда приблизились к Дону, за ним уже разгорелся бой. Стучали пулеметы, трещали автоматные очереди.

Подрывники установили заряд, протянули кабельный шнур. И тут их окликнули с берега.

— Погодите, ребята! Нам на ту сторону переправиться надо.

Целая стрелковая часть. Пришлось ждать в укрытии, пока все переберутся.

— Можете уничтожать переправу! — крикнул командир части.

Ну, теперь надо наверстывать упущенное время. Немцы кое-где сумели прорваться к Дону. Пока их сдерживали у моста пулеметным огнем. Рысков повернул рычажок подрывной машинки, но взрыва почему-то не последовало. Что там случилось? Ведь минута дорога. И Чумаков пополз вдоль провода выяснять, в чем дело.

— Кабельная трубка поломана, — передал он Рыскову.

Вот тебе раз. Запасной трубки нет. За другой бежать поздно — противник напирает. А мост должен быть взорван! Ситуация… Чумаков слишком хорошо понимал, в какое положение они попали. Эх, была не была! Схватил зубами пулю винтовочного патрона, раскачал ее и вынул. Проделал пороховую дорожку. Отполз. А гитлеровцы уже топали по настилу коваными сапогами, бежали, стреляли на ходу. Каждый их шаг отзывался в его мозгу. Будто не доски моста топтали — его самого. Скоро ли?..

Взрыв! Значит, задание выполнено. Снова легким, почти невесомым стало тело — напряжение схлынуло.

Степан Чумаков заторопился. Через несколько дней он получит медаль «За боевые заслуги», смущенный, будет принимать приветствия друзей. Сейчас же он с этими друзьями догонял батальон. Далеко, однако, ушли. Солнце клонилось к закату. Дорога виляла между зарослями акаций, взбиралась на пригорки, опускалась в низины. Однополчан не было видно.

— Еще отстанем. Эх, задержались как, — посетовал Романовский.

— Машина! — Рысков вдруг встал, как вкопанный. — Чья это?

— Наша, — приглядевшись, сказал Романовский.

В машине их тоже заметили. Юрасов замахал руками.

— Сюда! Вас ждем! Живо в кузов и поехали!

Полуторка промчалась метров сто. Дальше — дамба. Романовский, который устроился в кузове у самой кабины на каких-то пустых мешках, сейчас поднялся, посмотрел вперед.