Перешагнувшие через юность - [10]

Шрифт
Интервал

— Вы из Николаева? — обратился к нему Саша.

Тот слегка прищурился, губы сложились в едва заметную улыбку.

— Нет, уважаемый, из Мелитополя мы. Трошки адресом ты ошибся.

— Адрес точный! — твердо произнес Саша, и широкие брови его изогнулись над повеселевшими глазами. — Мы ж вас, знаете, сколько искали?..

Глава третья

1

В Красный Яр собрались потомки Сечи Запорожской, внуки революционного Луганска, дети шахтеров юга Украины и России. Русские, украинцы, белорусы, казахи — кого здесь только не было.

Василий Васютин побежал в клуб, где разместилась приемная комиссия колхоза «Стахановец», вернулся и стал выкликать:

— Зайченко! Моргун! Морозов! Шибинский! Хилько!..

После переклички Саша Мартынов сказал ему:

— Слушай, Василек, зачем обоих Федь сразу? Оба ростом не вышли, на них обратят внимание. Пусть Хилько Федя идет, а Зайченко Федя потом.

Васютин послушался совета.

— Федя Зайченко, останься. Остальные, за мной — шагом марш!

Пока других принимали в полк, Федя Зайченко переживал. Присел под кустом, теребил ветку с оранжевыми листьями. Чего доброго, в самом деле от ворот поворот дадут. Шестнадцать лет. Низенький. Худой. Федя Хилько, тот хоть невысок, зато кряжист, как дубок.

Всех ребят приняли. Но когда перед командиром полка встал навытяжку Федя Зайченко, командир покачал головой.

— Молод!

Советовали же Феде товарищи в пути нарастить каблуки. В шутку, разумеется. Иначе, мол, не примут. И вот не приняли. Неужели назад возвращаться? Ни за что!

Опустился он на траву у ворот лагеря и решил, что не сдвинется с этого места, пока не примут в полк. Хоть неделю сидеть будет. Хоть месяц! Ребята выносили хлеб и сахар, поили кипятком, сочувствовали. И добился-таки он своего. Зачислили его во второй батальон, изумленные такой настойчивостью. Но оружия не дали.

— Письма на передовую будешь носить.

Письма, так письма. Федя и тому рад. Тем более, что есть у него некий замысел, придумал кое-что, когда у ворот томился. Только никому ни звука. Потом оценят Федю Зайченко. А то Зайчонком обозвали… Тоже мне, прозвище!

Коммунисты Петр Логвинович Киселев, Михаил Иванович Артюшенко, Николай Петрович Ярченко и комсомольский вожак Василий Георгиевич Васютин привели в Красный Яр самые многочисленные отряды комсомольцев. Из них сформировали три батальона, спецподразделения и санитарную роту. Началась лагерная жизнь.

2

За короткий срок надо было обучиться многому. Парни рыли противотанковые рвы, эскарпы и контрэскарпы, возводили над беспокойной прихотливой речушкой мост, минировали поляну учебными минами. Учились стрелять и в хорошую погоду, и в слякоть, и днем, и ночью. Правда, приходилось подолгу ждать в очереди, чтобы выстрелить из боевой винтовки: фронтовые органы снабжения еще не взяли на обеспечение этот необычный полк.

Потому и ходили ребята в пестрой домашней одежде, кто в чем прибыл сюда. Но они стали дисциплинированнее, уже не просто шагали, а четко печатали шаг. Им очень хотелось романтики, этим вчерашним школьникам.

И однажды во время построения комсорг и старшина четвертой роты Василий Васютин заметил, что козырьки кепок у всех отчекрыжены по самый околыш, лихо сдвинуты набок. Моряки-герои да и только! Именно на моряков мечтали походить ребята. Тут и допытываться не надо! Ну да пускай пофорсят: все равно скоро вместо самодельных бескозырок наденут пилотки.

Однако пилоток не было. И вдруг тревожная весть, будто гром средь ясного неба: фронтовое интендантство лишило саперов красноармейского пайка. Как так? Почему? Начали выяснять. Но пока-то чем-то питаться надо.

Председатель колхоза «Стахановец», усатый добряк Буруг, обнадежил:

— Не горюйте, хлопцы! Всем колхозом кормить вас будем.

Колхоз давал продукты. Колхозницы Мария Манойло и Дора Канивец готовили на кухне обед. Как для своей семьи старались — пальчики оближешь. Однако сколько можно жить на иждивении?

И наконец все решилось: полк узаконили. Присвоили новорожденному комсомольскому инженерному полку номер. Вспомнили, что когда молодое Советское государство создавало свои Вооруженные Силы, после подписания Лениным декрета о регулярной Красной Армии, рабочие предприятий Москвы сформировали добровольческий полк. Тот полк был назван «38-й коммунистический». Этот назвали «38-й отдельный комсомольский инженерный».

В Красный Яр прибыл представитель Военного совета фронта. Состоялся митинг. И мощное «ура» прокатилось над шеренгами комсомольцев-добровольцев.

Так появился «полк безусых».

3

И полетели из полка домой письма с треугольным штампом «Красноармейское».

Поступила первая партия обмундирования. Ребята натягивали на себя новые еще не обмятые хлопчатобумажные гимнастерки и брюки полугалифе, подпоясывались скрипучими ремнями. Преображались до неузнаваемости. Весело подтрунивали друг над другом:

— Неужто ты, Серега?

— До чего же бравый боец у нас Сашко!

А Сашко и Серега шире разворачивали при этом плечи, по-детски пухлые губы их поджимались, становились твердыми. Они теперь не просто семнадцати-восемнадцатилетние парни — они рядовые Красной Армии.

Поступило и оружие, новенькое, густо смазанное солидолом. Прибыло пополнение командиров и политработников.


Рекомендуем почитать
Белая земля. Повесть

Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.).  В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.


В плену у белополяков

Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.


Признание в ненависти и любви

Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.


Героические рассказы

Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.