Пересекая Африку - [44]

План усадьбы Камерона в Уньяньембе

Арабы живут в Уньяньембе с большим комфортом: у них просторные и хорошо построенные дома с садами и полями, на которых они выращивают пшеницу, лук, огурцы и фрукты, завезенные с побережья. В мирное время они поддерживают постоянную связь с Занзибаром и получают таким образом кофе, чай, сахар, мыло, свечи, порошок кэрри и разные предметы роскоши.

Но в это время их очень беспокоил Мирамбо, с которым они годами пели войну без всякой перспективы быстрого и успешного окончания военных действий. Всей правды о причине этой войны я, находясь в Уньяньембе, не узнал с достоверностью, но некоторые подробности выяснил впоследствии.

Оказалось, что Мирамбо был первоначально вождем маленького округа в Уньямвези и много-лет выказывал арабам крепкую дружбу; даже сейчас он еще сохраняет дружеские отношения со многими из них. Некоторые арабы имели дома, располагавшиеся близко от его деревни, и Мирамбо часто давал в виде подарка любому, кого он уважал, по 50 коров за один раз.

Но какой-то беспринципный субъект воспользовался добродушием вождя, чтобы получить в кредит большое количество слоновой кости, а когда подошло время платежа, посмеялся над Мирамбо за то, что тот ему доверился. Тогда Мирамбо обратился к арабам в Уньяньембе, чтобы они помогли ему привести спор к справедливому разрешению, но, так как они оказались глухи к его жалобам, он решил уладить дело по-своему.

Вскоре после этого караван, руководимый компаньоном человека, который обманул Мирамбо, подошел к границам его территории. И Мирамбо отказался его пропустить, пока долг не будет уплачен. Араб, подчиняясь неблагоприятным обстоятельствам, соглашался выплатить часть долга, но не весь. Но Мирамбо, не будучи расположен к полумерам, взял исполнение закона в свои руки, и караван был разгромлен в бою.

С того времени продолжались нерегулярные, несистематические военные действия, к большому ущербу для торговли, причиняя огромные беды. Ибо Мирамбо все время передвигается и несет разрушение всюду, где люди отказываются к нему присоединиться. Не раз он совершал набеги на поселения арабов в Уньяньембе и угонял скот у них на глазах, в то время как они, просто забаррикадировавшись в своих домах, боялись оказать какое бы то ни было сопротивление.

В Уньяньембе расквартирована тысяча белуджей на жалованье у Сейида Баргаша, и во время нашего пребывания они были усилены двумя тысячами человек, прибывших с побережья. Помимо этой маленькой армии у арабов есть туземные союзники; и если бы в их среде было какое-то единство, Мирамбо давно уже мог бы быть разбит, а мощь его полностью сломлена. Здесь, однако, множество разных клик, ревниво следящих друг за другом, и ни разу не был проведен в жизнь определенный план кампании.

С обеих сторон война ведется с самым возмутительным варварством и жестокостью. Они не имеют представления о честной войне, но считают, что величайшая слава завоевывается сжиганием деревень, населенных безобидными людьми, внезапными нападениями на небольшие отряды и убийством с помощью хитрости отдельных лиц. Эта варварская система поощряется арабами, которые вознаграждают любого человека, доставившего голову убитого врага, даря ему раба и наложницу. Подобное доведение, естественно, вызывает возмездие со стороны людей Мирамбо, так что борьба становится все более и более ожесточенной. Я же, со своей стороны, могу лишь восхищаться отвагой и решительностью Мирамбо.

Через два дня после нашего обхода с визитами и бесед я свалился с приступом лихорадки, а Диллон и Мёрфи быстро последовали моему примеру. В общем на протяжении нашего пребывания здесь мы большую часть своего времени провели, лежа в лихорадке.

Когда пагази, нанятые для путешествия в Уньяньембе, ушли, получив свою плату, те, которых мы наняли помесячно, очевидно, решили, что это благоприятная возможность для стачки и для того, чтобы потребовать вперед двухмесячную плату. Я сопротивлялся сколько было возможно, но в конечном счете согласился выплатить вперед месячное жалованье. Если бы я в какой-то степени не подчинился, они разбежались бы все; а примерно 50 или 60 сбежали и после такого частичного удовлетворения их требований.

Хотя более почтенные арабы и проявляли к нам большую любезность и оказали немалую помощь, приходится добавить, что многие из более мелких торговцев ставили нам любые возможные препятствия, подстрекая наших людей к дезертирству и даже в некоторых случаях уводя их против их воли.

Один случай был особенно возмутителен: нескольких наших пагази, когда они были пьяны, сманил человек, собиравшийся отправиться на побережье, хотя он хорошо знал, что это наши носильщики. Услышав о том, я послал к нему, возражая против такой сделки, но в ответ получил сообщение, что он намерен-де оставить пагази у себя, если я не соглашусь уплатить ему по три доти с человека; именно столько он, как уверял, заплатил носильщикам вперед. Не будучи склонен подчиниться этому вымогательскому требованию, я представил дело губернатору, который расследовал его и распорядился людей возвратить. Перед завершением дела меня свалил очередной приступ лихорадки, а Диллон, не знавший всех деталей, подчинился требованиям того человека. Когда я оправился, то, к своему огорчению, обнаружил, что не только потеряна ткань, но что и люди тоже исчезли, будучи выведены из Уньяньембе в кандалах.