Пересекая Африку - [21]

Лугеренгери протекает здесь по дну долины и имеет широкую и почти ровную пойму, которую она затопляет при особенно сильных бурях, неся с собой разрушение.

В предшествовавший нашему походу год случилось одно из таких наводнений, вызванное дождями, которые сопровождали ураган, принесший такой большой ущерб на Занзибаре. Наводнение смыло около 20 селений, погибло много жителей, хотя надежных сведений о числе погибших невозможно было получить. Как истинные фаталисты, жители вновь заняли большинство прежних мест; лишь немногие были достаточно благоразумны, чтобы поберечься от повторения подобного несчастья, и устроили свои жилища на небольших возвышенностях.

Мы разбили лагерь близ деревни, построенной какими-то из таких вот более благоразумных, и были хорошо приняты вождем, который предоставил в наше распоряжение для размещения товаров две рядом расположенные хижины.

Перед нами на (противоположном берегу Лугеренгери лежали холмы, — которые мы видели двумя днями раньше. Бомбей по прибытии сказал: «Хозяин, Лугеренгери живет рядом, завтра ее перепрыгнем!» Но когда настало завтра, поднялся все тот же — привычный крик: «Хозяин, местность очень голодная впереди!» Нам (пришлось потратить день на поиски продовольствия, и вознаграждены мы были количеством его, достаточным на три или четыре дня.

Около полудня часть арабского каравана прошла мимо нас и стала лагерем на другом берегу Лугеренгери; остальная часть арабов направлялась в страну варори[58] и вабена[59].

Около 5 часов на следующее утро мы были уже в движении, и Хамис бен Салим, хозяин арабского каравана, выслал за пределы своего лагеря барабанщика, дабы приветствовать нас, когда мы будем проходить мимо.

Перейдя реку вброд — как раз начал заниматься день, — мы обнаружили, что арабы еще не собрались; но Хамис все же вышел приветствовать нас. Когда мы переправлялись, Лугеренгери была всего около 30 ярдов шириной и глубиной по колено; но она становится непроходимой в каждый паводок. Русло превышает в ширину 250 ярдов, а берега с обеих сторон высотой 25 футов. Многие старые поля по соседству были покрыты песком, принесенным паводками 1872 года. Ложе реки состоит из белого песка с кварцевой и гранитной галькой; большие гранитные валуны, сильно источенные водой, рассеяны вокруг в большом количестве.

После семи миль, пройденных по заросшей густым лесом местности без единого жителя, нас обогнал караван Хамиса. Я шел впереди и вынужден был присесть и отдохнуть, будучи еще слаб после лихорадки. Увидев это, Хамис любезно предложил мне своего осла, а когда я отказался, сел, чтобы составить мне компанию, пока не приведут моего верхового осла.

Затем нам пришлось проделать трудный переход по очень крутым холмам, через участки тигровой травы и овраги глубиной 40–50 футов с почти отвесными склонами. У каждого оврага приходилось развьючивать животных и таскать груз вверх и вниз силами погонщиков.

Наблюдать за этим было трудно; вдобавок мы еле волочили усталые ноги. И все же пейзаж был настолько восхитителен, что мы почти не думали об усталости.

Все холмы — скальные; они состоят главным образом из гранита, в иных случаях — из почти чистого кварца, но очень густо покрыты деревьями везде, где неровности поверхности позволили скопиться достаточному слою почвы. Большая часть деревьев — акации в полном цвету; их красные, белые и желтые цветы вместе с цветами других деревьев выделялись яркими пятнами.

Уже после полудня мы добрались к месту стоянки — скалистому ущелью с водоемами в бассейнах гранитного дна. Из них вытекают два ручья: один течет на запад, другой на восток, но в конечном счете оба впадают в Кингани.

Здесь проходит прямая дорога через гряду холмов, которую нам было видно со времени выступления из Кисемо. Сейчас я удостоверился, что эту гряду называют Кунгва, хотя Бертон и Спик относили ее вместе с другими высотами к холмам Дутуми.

Хвост каравана из-за долгого и трудного перехода растянулся по всей местности, и многие из отставших подошли лишь перед заходом солнца.

Следующим утром мы поднялись вовремя. Тропа рядом с ручьем вела нас по проходу между холмами. По пути у нас были хлопоты с прокладкой дороги через режущую траву и бамбук (первый, какой мы увидели), покрытый лианами, очень похожими на английский зеленый горошек.

Пять миль трудного пути привели нас в долину, окруженную холмами Кунгва и полную конической формы горок; на многих из них стояли деревни. Арабы стали лагерем в деревне — под названием Конгаса, мы же — в другой деревне, которая именовалась Кунгва по названию гор, высочайший пик которых поднимался прямо над нами.

Склоны горок были засеяны маисом, сорго и сладким картофелем, а сырые низины использовались для разведения риса; в деревне же было посажено черное дерево.

Большой недостроенный дом (сооружать его начал какой-то араб, имей и виду здесь поселиться, но Сейчас постройка приходила в упадок) обеспечил хорошее укрытие для наших грузов и многих наших людей. Те, кому в нем не досталось места, расселились по хижинам туземцев, чтобы спастись от дождя, который лил почти непрерывно и на другой день, не давая нам выступать.