Пересекая Африку - [20]

Несколько соседних вождей, прослышав, что мы находимся поблизости, воспользовались этой задержкой, дабы лично потребовать уплаты мхонго. Я оказался достаточно глуп и отдал одному из них, по имени Мтонга, 30 доти каники и мерикани и семь кусков цветного сукна, потому что Бомбей убедил меня, будто деревня этого вождя лежит на нашем пути, и если мы его претензии не удовлетворим, то будут неприятности. Но впоследствии я обнаружил, что меня обманули, поскольку деревня Мтонги лежала к северу от нас и немного позади.

Другой вождь, по имени Касува, потребовал еще два тюка, но так как, к счастью, я установил, что мимо него мы уже прошли, он не получил ничего.

На четвертый день стоянки нас посетили начальники большого арабского каравана, который покинул побережье за некоторое время до нас, но был задержан волнениями вдоль прежнего маршрута Стэнли. Они навербовали больше 700 человек, из которых около половины были вооружены мушкетами.

Стоянка была не совсем потерянным временем, так как она дала возможность исправить седла наших ослов, а мне позволила избавиться от лихорадки. Но во время нашего пребывания здесь мы имели несчастье потерять одного из пагази, который внезапно умер без какой-либо предшествовавшей болезни, да еще около полудюжины других сбежало.

14 апреля мы двинулись дальше после множества хлопот с людьми, которые, если им разрешаешь остановку на день-два, всегда устраивают больше шума по поводу выступления, чем тогда, когда их непрерывно держат в пути.

Мы прошли через арабский лагерь, в котором было семь шатров, принадлежавших хозяевам разных частей каравана; каждый шатер был окружен ширмами из ткани или травяными загородками, каковые служили препятствием для проникновения посторонних взглядов в таинства гарема. Арабы были в большой озабоченности из-за того, что сбежали многие нанятые ими носильщики. А я нашел, что у меня есть основания поздравить себя с тем, что, находясь в Мсуве, потерял только полдюжины: ибо Мсува — поселок, где люди с побережья более всего предпочитают дезертировать, а джунгли и селения предоставляют столько мест, удобных для бегства и укрытия, что найти беглецов почти невозможно.

Арабы заявили, что очень хотят присоединиться к нам; и я не стал бы возражать, если бы не слухи о недостатке продовольствия и опасения перед трудностью прокормить такой большой отряд.

Я решил двигаться вперед сколь возможно быстро в сторону болота Маката[57], так как каждый день задержки увеличивал теперь шансы на то, что мы застанем это болото в трудном для переправы состоянии. Мы проделали добрых десять миль, сделав привал всего на полчаса и пройдя по ровному плато примерно на четыре пли пять сотен футов выше Мсувы, когда прямо перед собой увидели высокую гряду холмов с лежащими на ней тучами.

Местность, через которую мы шли, была хорошо обработана и усеяна многочисленными поселками, выглядывавшими из лесов и рощиц. Там, где земля не возделана или покрыта джунглями, росла превосходная трава.

Меня очень удивило полное отсутствие скота, поскольку мы не замечали цеце, а местность, казалось, была прекрасно приспособлена для выпаса — хорошо обводненная и поросшая деревьями, способными дать тень во время дневной жары.

На каждом обработанном клочке есть миниатюрная хижина, в которую кладут приношения, дабы ублаготворить злых духов, иначе они помешают созреванию урожая.

Мне показали несколько могил вождей, усыпанных обломками керамики. На них тоже были воздвигнуты навесы; при этом в качестве центрального столба использовали небольшое дерево, обычно из рода кактусов.

На этом переходе мы впервые встретили баобабы, которые можно назвать слонами или бегемотами растительного царства. Самые маленькие их ветки были двух или трех дюймов в окружности, а форму их отличало самое гротескное безобразие. Оно, однако, смягчается красивыми белыми цветами и нежной зеленью листьев.

В Кисемо вождь доставил в наш лагерь козу и потребовал 50 доти в качестве мхонго. Но так как это был «мелкий жулик», требование удовлетворено не было. Мы дали вождю четыре доти в уплату за козу и еще четыре — как подарок, и он объявил, что совершенно удовлетворен, хотя эта сумма и была намного ниже его вымогательских требований.

Вначале наша дорога шла вверх по крутому подъему и через плато, постепенно повышающееся к западу, с отдельными небольшими понижениями, пока мы не подошли к крутому и почти обрывистому спуску в долину Лугеренгери. Можно наблюдать частые выходы песчаника и кварца, много кристаллической гальки; грунт в одних местах — галька красноватого оттенка, в других же состоял из чистого бело-серебристого песка. То и другое перекрыто значительным слоем плодородной почвы.

По дороге наш взор радовало множество красивых цветов. Среди них были тигровые лилии, вьюнки, примулы густого темно-желтого цвета и другие, чем-то напоминавшие по виду открытую наперстянку. В долине Лугеренгери я видел какой-то колючий кустарник с крупными пурпурными цветами в форме колокольчика. От побережья до этих мест мы часто встречали белые примулы, большие желтые маргаритки и мелкие красные и синие цветы, очень похожие на незабудки.