Пересадка на узловой - [4]

— Как установили, что он вещи забрал? — спросил Шатохин.

— Автоматические камеры в зале ожидания, пассажиры видели. Приметы сходятся. И время. Как раз в те минуты, когда Николай за лекарствами бегал.

— Криминалист был? Отпечатки пытались снять?

— Был. Горотделовский. Не удалось. В перчатках открывал. Свидетельница внимание обратила, потому что в перчатках шифр неловко набирать.

— В окне он какую створку выбил?— задал Шатохин следующий вопрос.

— Вот. В левом окне крайнюю, — сержант показал какую именно.

— Так. — Шатохин подошел к окну, припал к стеклу. Краешек водосточной трубы, окрашенный серебрянкой, был виден. — Постарайтесь вспомнить, когда привели сюда Неделина, он к окну не подходил?

Вопрос был чисто формальный. Шатохин был уверен, нет, не подходил. Письменные столы в двух шагах от окон, и чисто условно, разумеется, но создавали в милицейской комнате границу, пересекать которую могли только свои сотрудники.

— При мне не проходил. Повесил пальто на вешалку и сел на диван, — ответил лейтенант.

Шатохин взглянул на сержанта.

— После этого не вставал со скамьи, — ответил Свиридов.

— Сколько вы отсутствовали?

— Три минуты... Пять ноль семь было, когда выбежал за дверь. В общей сложности пять минут прошло. Думал, он плечом подпирает. А увидел, что сбежал, сразу в дежурку позвонил.

— Чего проще раньше было позвонить. Чтоб нитроглицерин этот тебе принесли, — сказал лейтенант. — Или уж «скорую» вызвать.

— Да. Кассиров можно было по телефону попросить или парикмахеров. Они ночью не заняты, — согласился сержант. — Растерялся.

— Не будем об этом, — сказал Шатохин. — Как по-вашему, рассчитывал он, что дверь останется незапертой?

— Да если бы и надеялся даже, — с горячностью сказал сержант Свиридов. — Другого выхода, кроме как в центральный зал, отсюда нет. Аптечный киоск в центральном. Пока брал лекарства, следил, выход просматривается.

— Значит, он сразу через окно улизнуть надеялся, когда отсылал вас?

— Выходит...

— Вот и загадка: как Неделин, не бывая здесь раньше... Не бывал ведь?..

— Нет, — дружно враз ответили Свиридов и Глазов.

— ...не бывая здесь раньше, так хорошо сориентировался. Подпер дверь, понятно. Но вот окно выбил, именно ту створку, вблизи которой водосток проходит. Будто знал про него. А не знал бы, — Шатохин снова приблизился к окну, поглядел на бетонированную площадку внизу, — пожалуй, не рискнул бы в окно бежать.

— Наверно, — согласился лейтенант.

— Выходит, у Неделина было пять минут, пока не принялись его разыскивать, — сказал Шатохин. — На все. Убедиться, что сержант побежал, забаррикадировать дверь, одеться, спуститься вниз, взять портфель и скрыться. Допустим, по трубе спустился в десять секунд, но до этого около двух минут потерял. — Он подошел к массивной скамье с буквами МПС на высокой спинке, толкнул скамью, убежденно прибавил: — Да, две.

— Не меньше, — согласился лейтенант.

— Еще минус минута около ячейки. Подойти к ней, открыть, удалиться, что называется, с достоинством, так, чтобы в глаза не бросилось. Пусть три минуты. Самый минимум. Но еще надо обогнуть вокзал с северной стороны. И по перрону идти. Тоже идти, не привлекая внимания. Сколько на это?

— Две минуты. Больше даже, — сказал Глазов.

— Вот. Время исчерпано, его уже принялись искать, а он тем не менее исчез. Или искали плохо, или больше пяти минут прошло.

— Нет, — возразил Свиридов, — хорошо искали. Будь он вблизи вокзала, не ушел бы. И больше пяти минут не прошло. Просто он мог не огибать вокзал. С северной стороны в зал ожидания служебный ход есть. По нему попасть в зал — дело нескольких секунд.

— Он открыт был?

— Никогда не закрывается.

— И Неделин прошел через служебный?

— Я так предполагаю, — сказал Свиридов. — Свидетельница не заметила ни откуда пришел, ни куда удалился. Просто видела, как забирал портфель.

— Самое разумное, через служебный ход вернуться на северную сторону, — сказал лейтенант. — Там товарняки, маневровые поезда проходят. Запрыгнул — и все.

— А почему не в пассажирский? Были на станции в это время пассажирские?

— Три. Один на Пермь шел, другие — бийский и андижанский. Но в пассажирский он сесть не мог. Нет, нет, — убежденно сказал лейтенант. — Сотрудники стояли около поездов, проводников строго-настрого предупредили, чтоб без билетов никого не брали. По составам прошли.

— Сколько дежурных сотрудников было в это время?

— Четверо, — без запинки ответил Глазов. — Плюс я с дружинниками подъехал.

— Девять человек на три полукилометровых состава, — подытожил Шатохин.

— Мало, конечно. Да где было больше взять, ночь ведь.

— А где билет, на котором номер ячейки записан?

Сержант вынул из стола, с готовностью подал Шатохину.

Билет на пригородный поезд от крайцентра до Таежной. Дата пробита — двадцать седьмое марта. Значит, неизвестный вчера выехал из крайцентра. Куда? Зачем? Пока можно более-менее твердо сказать, что он не из крайцентра. Если действительно документы утратил, самое разумное вернуться. Недалеко отъехал. Билет этот — уже кое-что для следствия. А валяется среди бумаг в ящике стола, того и гляди затеряется.

— И деньги в столе? — спросил Шатохин.