Перерожденные бурей - [2]

— Это мрачное место, порабощенное тьмой, — произнес Ванд серьезным голосом, в котором сквозило отвращение. С края скалистого мыса он смотрел на Огненную Дельту. Лесные массивы заполнили большую часть восточных земель, и деревья выглядели неестественно, словно окаменевшие конечности, скрюченные и измученные.

Глаза Лорда-Целестанта сузились. Он мог бы поклясться, что видел какое-то движение в лесу. Его взгляд устремился ввысь, к величественной горной твердыне, которая была намного больше, чем та, на которой разбили лагерь его воины. Покрытая льдом, она больше походила на ледник. Маслянистый туман сползал с ее подножий, покрывая землю грязной смолой.

На севере Ванд увидел зловещий силуэт огромной башни, скрытой за скоплениями пирокластических облаков. Это была одна из восьми медных башен, окружавших владения Кхула. Это была цель данной Богом миссии, но он знал, что его собственная судьба ждет его в другом месте.

— Поистине ужасно, — прорычал Ванд, поворачиваясь, чтобы поговорить со своими людьми. — Но еще больший ужас ждет нас внизу… — он жестом пригласил Дакантоса и Сагуса подойти к краю обрыва, уверенный в том, что существа внизу не заметят трех фигур, наблюдающих за ними.

Перчатки Сагуса громко затрещали, когда он сжал рукоять своего молота, а в голосе Воздаятеля был слышен едва сдерживаемый гнев.

— Жалкие отбросы… Я бы посмотрел, как их выжгут с этой земли, соскребут, словно грязь с сапога, — сказал он.

У Дакантоса не было слов. Он просто смотрел сквозь безжизненные глазницы своей маски, и его тело дрожало от праведного гнева.

Далеко внизу, в затянутой дымом, в черной, как смоль скалы, в покрытой сугробами из снега и пепла котловине находились смертные последователи Кхорна, известные как Связанные Кровью.

Орда воинов остановилась на отдых после долгого похода. Горел большой костер, и столб дыма почти достиг мыса, с которого за ними наблюдали Грозорожденные. Туземцы были одеты в шипастые доспехи из кожи и меха, покрытые засохшей кровью, но их руки и торс оставались открытыми. Ванду и его людям они были известны как кровавые налетчики. Низшие воины из могучей и огромной Волны Кровопролития, они тем не менее были сильными и крепкими бойцами. Нехватку мастерства они с лихвой восполняли агрессией и преданностью Кхорну.

Ревя и борясь, они пировали вокруг костра. Отбрасываемые их телами длинные тени искажались отсветами огня, превращаясь в подобие того, чем налетчики могли стать, если бы жили долго и поклонялись с достаточной преданностью. Свои подношения на алтарь Кхорна они приносили на поле боя, сея резню и смерть.

Это был сброд, но довольно опасный: их клинки были мощными и острыми, зазубренными в бою и запятнанными черной кровью невинных, но в последнее время они стали высокомерными и самодовольными.

— Когда мы обрушим на их головы гнев бури, милорд Целестант? — наконец спросил Дакантос.

— В ближайшее время, — ответил Ванд. Почувствовав наблюдающий за ними взгляд, он повернулся вполоборота. — После того, как я посоветуюсь с нашим лордом-реликтором.

Все три воина одновременно повернулись к Иону Склепорожденному. Лорд-реликтор вышел из тени, будто был частью ее, а она — частью его. Он выглядел болезненно, и это было его проклятьем; лицо Ионы закрывал шлем-череп, который придавал ему мрачный вид, полностью соответствовавший его поведению.

Иона слегка поклонился, потревожив свитки с клятвами, прикрепленные к его позолоченному нагруднику.

— Я жажду выслушать вас, лорд Молоторуких, — прохрипел он, и его голос был подобен последнему движению встревоженного духа.

Повесив на пояс свой штормовой молот Гельденсен, Ванд кивнул остальным воинам. Те с почтением поклонились хранителю реликтов и удалились.

И лишь когда они ушли, вернувшись к собравшейся на плато армии, Ванд заговорил снова.

— Тебе не удастся переубедить меня, Иона, — предупредил он.

— Ты рассказывал мне о Красной пирамиде из черепов, и теперь я увидел, почему ты не можешь ее проигнорировать, — сказал Иона, медленно снимая шлем и обнажая свое изможденное мрачное лицо. — Я лишь хочу, чтобы вы присоединились к нам и направились к медным башням, как и приказал Зигмар.

В тоне Ионы слышался упрек, сожаление, что их путям суждено было разойтись ради предстоящих битв. Он был подавлен, но Лорд-Целестант уже сосредоточился на том, чтобы помешать Корг Кхулу и разрушить ужасные Врата Гнева.

— Но я знаю, что ты не изменишь своей цели, друг мой, — заключил Иона.

Ванд кивнул. Он повернулся к Ионе и снял свой боевой шлем, положив его на изгиб руки. На его лице сияла улыбка, а само оно было полной противоположностью лицу лорда-реликтора: у Ванда были благородные и правильные точеные черты, как у статуй героев — тех самых статуй, что были разрушены в темные века, но Ванд еще обязательно увидит, как они восстанут из пепла.

— Судьба вновь воссоединит нас, брат, — сказал он, протягивая руку Ионе.

Уголки рта лорда-реликтора лишь слегка изогнулись, и он сжал предплечье своего лорда-Целестанта.

— Да, башня падет, и я присоединюсь к твоему походу. Объединившись, мы победим всех падших существ, желающих установить власть над этими землями. Господство Хаоса подошло к концу, — сказал Иона.