Перепутья - [28]

— А другие, молодые?

— Уехали.

— Куда уехали?

— Крестоносцев ловить и душить!.. И я вчера одного вашего убил!

Ганс Звибак выпучил глаза и удивился: он узнал того жемайтийца, который вчера в лесу на склоне пронзил копьем брата Рудольфа. Ударил его по лицу железной перчаткой, выругался, а потом, сообразив, что жемайтиец может выдать вчерашнюю тайну, которая обесчестит его, мечом отрубил кривису голову.

Что-то бормоча и вытирая меч, Ганс Звибак отошел в сторону.

— А ты кто такой, христианин или язычник? — спросил он, приблизившись к Кулгайлису.

Кулгайлис подумал и ответил:

— Крещен я, но тоже ваших богов сжигал!

— Видите, отважный рыцарь, какие закоренелые эти язычники — ни огня, ни меча не боятся; одного срубил, второй просится, — не зная, что делать, обратился Ганс Звибак к рыцарю Дранку.

— Мы подарим тебе жизнь. Хочешь ли принять нашу святую веру и пойти с нами? — настойчиво спросил рыцарь Дранк.

— Уж лучше мне умереть, чем вам, собакам, служить, — уже без колебаний ответил Кулгайлис.

— Нет, ты не умрешь, ты пойдешь вместе с нами и покажешь нам дорогу в замок Книстаутаса: если проведешь, свободу получишь, сможешь даже не креститься, а если нет, тогда горе тебе! — И граф, скрипнув зубами и стиснув кулак, пригрозил Кулгайлису.

Потом он подошел к стайке пойманных женщин; их окружали всадники, которые приставали к молоденьким. Подошел и спросил:

— Ну, а вы кто такие, язычницы или христианки?

Женщины закричали и еще сильнее прижались друг к дружке.

Рыцарь Дранк махнул рукой и отошел в сторону.

— Отвечайте, хотите вы язычницами умереть или христианками жить? — спросил Ганс Звибак, пожирая женщин недобрыми глазами.

Женщины плакали, кричали, дочери прижимались к матерям и даже не понимали, чего от них хотят. И Ганс Звибак, махнув рукой, тоже отошел в сторону. К стайке женщин приблизился Оскар Фукс и начал разглядывать их. Насмотревшись, спросил:

— Ну, красавицы, которая меня полюбит, той подарю шелковый платок и золотое кольцо… Ну, красавицы, которая? — повторил он и ущипнул одну красавицу.

Женщина плюнула крестоносцу в лицо и, крикнув: «Не дождаться тебе этого, собака!» — бросилась в пылающую избу.

Ни рыцарь Дранк, ни Ганс Звибак не ожидали такого упрямства со стороны жемайтийцев. Они сами испугались собственной жестокости. Дольше нечего было задерживаться. Оставив пылающую деревню и плачущих женщин, крестоносцы вскочили на лошадей и пустились в путь. С собой они взяли и Кулгайлиса: посадили его на лошадь, а чтобы он не сбежал, с обеих сторон приставили кнехтов.

Кулгайлис больше не сопротивлялся. Он пылал местью и повел отряд крестоносцев поближе к Дубисе. Кулгайлис надеялся, что здесь, по пути, им встретится отряд жемайтийцев. А на тот случай, если они никого не встретят, Кулгайлис решил подольше задерживаться в пути, чтобы кто-нибудь заметил их и передал весть в замок Книстаутаса.

XVIII

Ошибся Ганс Звибак, заверявший рыцаря Дранка, что за день-другой они доберутся до замка боярина Книстаутаса. Конный отряд уже третий день блуждал по склонам Дубисы, а до замка все еще было далеко. По пути они заезжали в деревни, встречали охотников и, проверяя Кулгайлиса, у всех спрашивали дорогу. Чтобы не вызвать подозрения у встречных, они и Кулгайлиса одели в платье крестоносцев. Отряд ласково обращался с жемайтийцами и щедро награждал всех, кто показывал дорогу. Крестоносцы всем говорили, что их послал князь Витаутас присматривать, чтобы отряды войска ордена, проникающие сюда от Немана, не грабили селений и не требовали у хозяев пищи и корма для лошадей. Кроме того, расспрашивали про отряды Скиргайлы и по-всякому пускали людям пыль в глаза. За полученные продукты и корм расплачивались деньгами и отмечали для себя, где, в каких деревнях или хуторах, побольше разного добра.

Наконец на третий день нашли они в лесу и замок Книстаутаса. Но замок был за болотом, и сначала надо было проехать через него. Ганс Звибак еще весной хорошо запомнил тайную дорогу, ведущую через болото, и быстро отыскал ее, но теперь первый мостик был разобран. Могли быть развязаны и другие мостки, могли быть устроены разные западни, волчьи ямы.

Отряд остановился.

— Отважный рыцарь, — прошептал графу Георгу Дранку крестоносец Ганс Звибак, — а если послать вперед с этим жемайтийцем хотя бы двух пеших разведчиков?

— Рыцарь, там, где уже надо атаковать, разведчиков не посылают. А что будет, если они наткнутся на стражу или их заметят со стен замка? Здесь всех нас скинут в болото или в лесу переловят, как куропаток. Кроме того, я не верю этому псу: не для того ли он три дня мучал нас и водил по холмам, чтобы в замке за это время могли подготовиться.

— Тогда поехали все вместе.

— А если они уже ждут нас где-нибудь в засаде? Кто может поручиться, рыцарь, что за это время, пока мы блуждали по лесам, им никто не сообщил про нас?.. Братья, нам нельзя терять времени, во что бы то ни стало надо пройти болото незамеченными. Проводник говорит, что знает такую тропу, но она топкая.

— Что топкая, это ничего, лишь бы можно было незамеченными пробраться к замку, — подбадривал себя Ганс Звибак.

Рыцарь Дранк подумал и, повелев всем держаться тихо, приказал проводнику ехать первым и вести отряд через болото. На лошадей, чтобы они не фыркали и не ржали, надели намордники.