Перепуганная компания - [34]

В голове у Кристл зашумело, когда она склонилась к земле на самом краю обрыва. Несмотря на слабость, она заставила себя всмотреться в этот след, впечатавшийся в сухую, твердую почву.

— Я запомню его, — задыхаясь, произнесла она, и Роджер отпустил ее.

Они уселись на краю обрыва и переглянулись.

— Это отпечаток его левой ноги? — спросила Кристл.

Роджер кивнул.

— Да, и от следа правой ноги его отделяет целый ярд. Это не шаг, а целый прыжок. Но самое важное здесь — направление. Ты заметила, куда указывает стопа?

— В глубину острова.

— Точно. Это означает, что он стоял лицом к лагерю. И что его сильно толкнули назад, к обрыву. Да, Кристл, боюсь, это "мокрое" дело.

— Но, Роджер, ты же не думаешь, что…

— Я ничего не думаю, я знаю. Голоса доказывают, что он был не один. Тело полетело со скалы в сторону, при этом он стоял спиной к обрыву, отчаянно пытаясь удержаться, когда его толкнули. Правда, здесь нет следов борьбы. Но насилие имело место. Уж будь уверена, камень, который лежал здесь, сыграл свою роль. И пуговица от пижамы — ее оторвали. Как? Пижама имеет русский покрой: с высоким воротом и боковыми карманами. Думаю, что он держал руки в карманах, когда получил удар камнем, кулаком или чем-то еще. Он резко вытащил руки из карманов, при этом оторвав пуговицу. Это только предположения. Но пуговица доказывает, что имело место насилие. Бедная моя девочка, надо смотреть правде в глаза. Бедняга Пиджин не оступился с этой скалы. Его сбросили.

Кристл хрустнула пальцами.

— Но за что, Роджер?

— Не думаю, что нужно далеко ходить, чтобы найти мотивы, — сухо сказал Роджер.

— Я не вижу ни одного.

— Да ты только вспомни, что он говорил вчера вечером. Что один из присутствующих — убийца. Что этот убийца — вне всяких подозрений. Но тем не менее существуют доказательства его вины, известные только мистеру Пиджину, который никому не говорил об этом и не оставлял никаких письменных свидетельств. И наконец, он сказал, что когда мы вернемся, он тотчас передаст убийцу и все доказательства его вины в руки полиции.

— Но ведь это все выдумка. Он сам все это придумал. Он же сказал тебе об этом.

— Он допустил промах, — мягко сказал Роджер. — Он-то думал, что его выдумка крайне оригинальна. Ход событий показывает, что на самом деле он попал прямо в точку. Его вымысел оказался чистой правдой. Здесь, среди нас, затесался настоящий убийца. Поэтому выдумка Пиджина стоила ему жизни.

Глава 7

* 1 *

— Ваш кузен был не один, когда отправился к скалам. Я установил, что кто-то приходил поговорить с ним в палатку, и они ушли вместе. Они, должно быть, подошли слишком близко к обрыву, ваш кузен стоял спиной к морю, когда он оступился. Я несколько удивлен, что его ночной собеседник до сих пор не объявился, чтобы рассказать нам о том, как это произошло. Если вы не возражаете, я думаю, необходимо попросить, чтобы он или она — ведь это может быть и женщина — рассказали нам правду.

Роджер пригласил Вилли Фэйри и Энид на консилиум. Ведь теперь роль хозяина и хозяйки перешла к ним. И хотя Роджер готов был на словах признать их главенство, на самом деле именно ему пришлось взять на себя попечение о том, чтобы дело велось надлежащим образом. Он ничего не сказал им об убийце и предупредил Кристл, чтобы та держала язык за зубами, хотя сам он был уверен, что все произошло именно так, как он описал Кристл, — он словно видел это собственными глазами. Однако его улики были весьма шаткими. Поэтому пока не было смысла поднимать шум. Если убийца будет считать, что об убийстве никто не подозревает и все думают, что произошел несчастный случай, то это резко повысит шансы обнаружить его или ее — ведь улики, собранные Роджером, не исключали такой возможности.

— Хорошо, я согласна, — Энид Фэйри подняла на Роджера глаза, залитые слезами. — Мне не будет покоя, если мы упустим хотя бы малейшую возможность узнать, как это случилось с Гаем. Что скажешь, Вилли?

Вилли оторвался от созерцания морских волн. Все трое стояли в верхней точке тропы, ведущей от берега на плато, где Роджер с Энид приостановились, поджидая Вилли. Во время их разговора Вилли не сказал ни слова, не отрывая глаз от моря. Похоже, он впал в состояние оцепенения, близкого к трансу.

— Что скажешь, Вилли? — повторила Энид с нотками нетерпения.

Вилли даже не повернул головы.

— Ничего, — ответил он кратко. — Это все, что можно сделать, Шерингэм?

— В каком плане?

— Я имею в виду, если этот неизвестный так и не объявится, есть ли смысл в обращении ко всем?

— Вилли, я уверена, он объявится.

— Думаю, — настаивал Роджер, — в любом случае следует обратиться ко всем.

Вилли вздохнул:

— Хорошо, я согласен.

— Вилли, дорогой, да что с тобой такое? Безусловно, мы должны попробовать выяснить истину. Я не могу поверить, что человек, кто бы он ни был, окажется столь бесчувственным, что будет скрываться. Эта неопределенность ужасна. Ужасна!

— Какая неопределенность? — резко спросил Вилли.

— Ну как же… — Энид помедлила. — Мы ведь не знаем, что случилось с бедным Гаем.

— Он умер. Вот и все. Не вижу, что еще может нас волновать.

— Вилли! — Энид почти взвыла. — Как ты можешь быть таким черствым?