Переплет - [78]

Мы обошли ров, осторожно ступая по мосту; Клякса бежала впереди. В маленьком дворике я остановился у колодца и задрал голову, подставив лицо солнцу. Свет слепил глаза, и я зажмурился, а когда наконец разлепил веки, башня и стены слились в одно песочно-желтое пятно, испещренное водными бликами и зелеными крапинками листьев, выше сияло ярко-голубое небо. У меня кружилась голова, не хватало дыхания, словно воздух был разрежен, и я невольно подумал: может, я еще толком не протрезвел? Протер заспанные глаза и отвернулся, чтобы не смотреть на солнце. И сразу перед глазами заплясали темные точки.

Дарне вгляделся в глубь колодца, словно надеялся увидеть что-то на илистом дне.

– Я хотел спросить тебя кое о чем, Фармер, – наконец заговорил он.

– Слушаю.

– Это насчет Альты.

– Она просто дуется, – отмахнулся я. – Если бы ты постучался к ней и стал умолять увидеться, она бы мигом тебе открыла. Теперь же она так просто не сдастся: придется подарить ей минимум две коробки засахаренных фруктов.

– Я не об этом хотел спросить.

Мне вдруг показалось, что солнце жжет нестерпимо. Я пожалел, что столько выпил вчера.

– Она оправится, – сказал я. – Ей всего пятнадцать, Дарне. Скоро она тебя забудет. Но только будь с ней помягче, прошу. Она пытается храбриться, но на самом деле…

– Да замолчи ты! – Он провел рукой по лицу, и на миг мне показалось, что он тоже не спал всю ночь. Он молчал так долго, что я уж решил, это нарочно. А потом произнес:

– Я думал попросить ее руки.

XVII

Я вытаращился на него. Обычно я избегал смотреть на Дарне в упор. У него были темные глаза, но в солнечных лучах на радужке плясали янтарные и охряные искорки. Раскрасневшиеся щеки усеяны светлыми, почти незаметными веснушками. Он закусил губу, и я заметил, что зубы у него немного неровные, но очень белые. Я ничего не почувствовал. Все это время, столько месяцев мы ждали, пока он скажет эти слова или нечто подобное, и вот он произнес их; можно было успокоиться и жить дальше. Я смотрел себе под ноги и пинал камень у основания стены колодца. Глаза саднило от яркого солнца. Теплый воздух пропитался пресным цветочным ароматом и пах как выдохшаяся розовая вода.

– Ясно…

Дарне продолжал смотреть на меня открыто, выжидающе, и мне показалось, что он надеялся услышать что-то еще.

– Но разве ты… – Я вдруг охрип и прокашлялся. – Мы простые фермеры. Разве твои родители… отец…

– Он ничего не сможет сделать. Мы можем пожениться тайно, а потом… – Дарне на секунду отвел взгляд. – Я буду заботиться о ней. Все будет хорошо.

– Тогда… я рад, – ответил я. – Альта будет счастлива.

Он кивнул. Я развернулся и двинулся к арке, ведущей к полуразрушенному залу. Косые солнечные лучи светили в окна, заросшие глицинией, высвечивая на траве узор из светло-зеленых квадратов. У меня заболела голова.

– Думал, ты обрадуешься, – сказал Дарне.

– Я и радуюсь, – я глянул на него через плечо и натянуто улыбнулся. – Мы все надеялись на такой исход.

Но он не улыбался.

– И ты тоже?

– Само собой. То есть… да. – Только бы он не решил, что нам нужны его деньги. Но будь он бедняком, мать с отцом никогда бы… Я просунул костяшку в щель в каменной стене и навалился на кулак всем весом. – Надеюсь, вы будете счастливы.

Дарне не ответил. В листве над моей головой закурлыкал голубь; его клич прозвучал кратким перезвоном колокольчиков.

– И ты больше ничего не скажешь? Не вижу, чтобы ты прыгал от радости. Или рвался пожать мне руку, как брат будущему брату.

– Я же сказал, что рад. Да и при чем тут я? Уверен, Альта порадуется за нас двоих.

– Я не об этом. – Он пинал ботинком стену. Солнечные блики на воде освещали его лицо снизу, в глазах мелькали тени. – В чем дело, Фармер? Ты по-прежнему считаешь, что я разобью ей сердце?

– Нет. – Я говорил искренне. В какой-то момент я проникся к нему доверием и сам не заметил, как это произошло.

– Значит, ты по-прежнему меня ненавидишь? Можешь признаться, я не обижусь.

– Не говори ерунду.

– Тогда в чем дело? Альта мне небезразлична. Я не подведу тебя, не сомневайся.

Я глубже просунул костяшку меж острых камней. А когда достал кулак, увидел, что до крови ободрал кожу. Дарне был прав: мне бы радоваться. Теперь у Альты будет длинная вуаль, расшитая жемчужинками, и дом в Каслфорде, и горничная; теперь у нее будет Дарне. Все, о чем она мечтала, именно в таком порядке. В глубине души я понимал, что это несправедливо, но мне было все равно.

– А почему ты меня спрашиваешь? – сказал я. – Спроси моих родителей. Спроси Альту. Почему тебя так заботит мое мнение?

– Потому что…

Но я не желал слышать ответ. Прошел через арку и очутился в зале с высокими стенами и без крыши. Встав в его конце, постарался дышать как можно медленнее, сосредоточившись на том, что видел перед собой: розах, увивавших стены, широком бордюре из замшелых камней, невысокой траве. Кто-то присматривал за замком, внезапно понял я: это был садик, не просто руины. Странно, учитывая, какое запустение царило в остальных владениях лорда Арчимбольта.

– Эмметт, поговори со мной. Что случилось? Если ты не хочешь…

– Прошу тебя, не женись на ней, – выпалил я и закрыл лицо руками.