Переписка С.Д. Довлатова с И.П. Смирновым - [6]
3. Helen von Sachno (1918—2003) — немецкая писательница, автор книг и статей о советской литературе, печаталась в «Süddeutsche Zeitung», крупнейшей ежедневной газете ФРГ. Жила в Мюнхене. Далее упоминается как Елена Васильевна Сахно.
***
6. Сергей Довлатов — Игорю Смирнову
29 мая <1982>
Дорогой Игорь!
Прости, что задержал ответ. Настроение было мрачным, поскольку черные силы выжили меня из газеты.[1] Но сейчас я остыл и даже пытаюсь извлечь из ситуации какую-то выгоду, а именно — не служить, о чем всегда мечтал, но из чего никогда не выходило проку, разве что — на время запоя. Короче, я предпринимаю какие-то действия в американском направлении, что единственное здесь — не бессмысленно и чревато ощутимыми деньгами, превышающими уровень вельветовых штанов и зажигалки «Колибри». Какие-то сумбурные перспективы имеются.
С рецензией Вайль и Генис, суки, тянут. Их предыдущую страничку о Попове — высылаю.[2] Вдруг — сможешь ему передать.
Игорь! Будешь в Ленинграде, попытайся довести до тамошнего нонконформизма следующую идею. Если бы они (Арьев, Чирсков[3], а главное — неизвестный тебе Севостьянов[4]) подготовили коллективный сборник ленинградской прозы или альманах с включением стихов (Стратановский, Лена Шварц, м. б. — Кушнер, Охапкин и т. д.), я бы присоединил к этому «Пенелопу» Битова, что-то из Рида Грачева и Марамзы[5] и уговорил бы Карла Проффера такой сборник издать — в противовес «Метрополю»[6] и готовящемуся сейчас «Каталогу»[7] — чудовищно скучной московской <…>. С легкостью можно напечатать в «Континенте» или даже отдельной книжечкой замечательную повесть Севостьянова — «Представление» (запомни!) или байки Сани Лурье.[8] Попытайся вдохнуть в них такую мысль. Почему они молчат и заживо гниют! Переслать микропленку они могут (запомни это конфиденциальное имя) через <…> — они его знают. Повторяю, вещи Лурье и Севостьянова я могу устроить в момент и даже попытаться перевести.
Госпожу Сахно я видел, и даже, кажется, был ей полезен. Она живая, немного восторженная, короче, все-таки — иностранка. Русская публика на конференции в Бостоне посчитала ее дурой, и я думаю — зря, просто нет в ней той мрачности, без которой русский человек не признает за собеседником ума.
Обнимаю тебя. Привет жене. Надеюсь, когда-нибудь увидимся. Я бы очень этого хотел. На «Либерти» я не такая фигура, чтобы вырвать командировку в Мюних. Надеюсь, все-таки увидимся.
Твой
С. Довлатов
1. О перипетиях работы и образцах журналистской практики С. Д. в «Новом американце» см.: Довлатов С. Марш одиноких. Holyoke, МА: New England Publishing Co, 1983; Довлатов С. Речь без повода… или Колонки редактора. М., 2006.
2. Очевидно, имеется в виду упоминавшаяся глава (см. примеч. 2 к письму 4), печатавшаяся как отдельный очерк в альманахе «Часть речи» (Нью-Йорк, 1980).
3. Федор Борисович Чирсков (1942—1995) — прозаик, приятель С. Д. с университетских времен.
4. Александр Георгиевич Севостьянов (1941—2006) — ленинградский прозаик. Его повесть «Представление» напечатана в самиздатском журнале «Часы» (1976. № 2) и в «Звезде» (1996. № 3). В 1990-е писать перестал. Название рассказа С. Д. «Представление» позаимствовано у него.
5. Владимир Марамзин.
6. Альманах «Метрополь» собран в Москве Василием Аксеновым, Виктором Ерофеевым, среди составителей также значатся А. Битов, Ф. Искандер, Е. Попов. Остальные авторы — также не находящиеся в чести у властей отечественные писатели. Альманах предназначался для печати, а не для самиздатского блуждания; напечатан К. Проффером в «Ardis Publishing» (1979).
7. В 1982 «Ardis Publishing» издал альманах московского «Клуба беллетристов» «Каталог». Были ли отличия в подборе прозаиков и текстов в «готовящемся» издании сравнительно с теми, кто представлен в книге, мы не осведомлены. Составитель Филипп Берман в 1981 был арестован и выслан из СССР.
8. Самуил Аронович Лурье (1942—2015) — эссеист, прозаик, критик, журналист, приятель С. Д. с университетских времен.
***
7. Игорь Смирнов — Сергею Довлатову
<Начало июня 1982>
Сережа, дорогой,
то, о чем ты просишь, я постараюсь выполнить. Чирсков давно мается — хочет печататься на Западе, но ему никак не удавалось переслать туда рукописи. (Я, сука, обещал ему помочь, но не смог.) Если тебе удастся этот сборник составить и если Проффер почему-либо заартачится, то его можно будет издать в Европе, в Вене (как специальный том «Wiener Slawistischer Almanach» или в какой-то другой форме). Я, между прочим, издаю точно такой же сборник, но только литературоведческий — и он чисто ленинградский (авторы в возрасте от 30-ти до 40-ка).[1] Времени у меня в Ленинграде, разумеется, будет мало.* Так что нужно выбрать кого-то одного, кого об этом твоем замысле проинформировать (Арьева? или Яшу Гордина?).
Упоминание моего двойного тезки объяснило мне одну прежде непонятную фразу Сени Рогинского, который как-то передал твои слова о том, что рукописи передавать на Запад легко и что, дескать, <…> «их в трусиках француженок провозит». Спасибо, что опекал госпожу Сахно. Она от тебя в полном восторге и должна вот-вот напечатать в «Зюддойче Цайтунг» большую статью, где тебе будет отведено одно из главных мест. Что касается твоего ухода из газеты, то все это, конечно, очень обидно, но, с другой стороны, если ты сможешь найти себе зацепку в чисто американской жизни, то это будет лучше, чем газета, которая, как ни крути, была рассчитана на немногочисленных читателей. Письмо Воннегута — трогательное. По слухам, ГБ и Обком пытаются приручить всех ленинградских неофициальных писателей (у них теперь есть клуб при музее Достоевского). Но, надеюсь, что это не помешает составлению сборника. У меня — всл в порядке; осталось четыре недели до конца семестра — самое горячее время: нужно успеть сделать до каникул всл, что я откладывал в течение учебного года. 18-го июля должен лететь в Ленинград, но визы пока нет. Всё же думаю, что я получу ее.
Сергей Довлатов — один из наиболее популярных и читаемых русских писателей конца XX — начала XXI века. Его повести, рассказы и записные книжки переведены на множество языков, экранизированы, изучаются в школе и вузах. «Заповедник», «Зона», «Иностранка», «Наши», «Чемодан» — эти и другие удивительно смешные и пронзительно печальные довлатовские вещи давно стали классикой. «Отморозил пальцы ног и уши головы», «выпил накануне — ощущение, как будто проглотил заячью шапку с ушами», «алкоголизм излечим — пьянство — нет» — шутки Довлатова запоминаешь сразу и на всю жизнь, а книги перечитываешь десятки раз.
Сергей Довлатов — один из наиболее популярных и читаемых русских писателей конца XX — начала XXI века. Его повести, рассказы и записные книжки переве дены на множество языков, экранизированы, изучаются в школе и вузах. «Заповедник», «Зона», «Иностранка», «Наши», «Чемодан» — эти и другие удивительно смешные и пронзительно печальные довлатовские вещи давно стали классикой. «Отморозил пальцы ног и уши головы», «выпил накануне — ощущение, как будто проглотил заячью шапку с ушами», «алкоголизм излечим — пьянство — нет» — шутки Довлатова запоминаешь сразу и на всю жизнь, а книги перечитываешь десятки раз.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Двенадцать глав «Наших» создавались Довлатовым в начале 1980-х годов как самостоятельные рассказы. Герои — реальные люди, отсюда и один из вариантов названия будущей книги — «Семейный альбом», в которой звучит «негромкая музыка здравого смысла» (И. Бродский), помогающая нам сохранять достоинство в самых невероятных жизненных ситуациях.
Сергей Довлатов родился в эвакуации и умер в эмиграции. Как писатель он сложился в Ленинграде, но успех к нему пришел в Америке, где он жил с 1979 года. Его художественная мысль при видимой парадоксальности, обоснованной жизненным опытом, проста и благородна: рассказать, как странно живут люди — то печально смеясь, то смешно печалясь. В его книгах нет праведников, потому что нет в них и злодеев. Писатель знает: и рай, и ад — внутри нас самих. Верил Довлатов в одно — в «улыбку разума». Эта достойная, сдержанная позиция принесла Сергею Довлатову в конце второго тысячелетия повсеместную известность.
Сергей Довлатов — один из самых популярных и читаемых русских писателей конца XX — начала XXI века. Его повести, рассказы, записные книжки переведены на множество языков, экранизированы, изучаются в школе и вузах. Удивительно смешная и одновременно пронзительно-печальная проза Довлатова давно стала классикой и роднит писателя с такими мастерами трагикомической прозы, как А. Чехов, Тэффи, А. Аверченко, М. Зощенко. Настоящее издание включает в себя ранние и поздние произведения, рассказы разных лет, сентиментальный детектив и тексты из задуманных, но так и не осуществленных книг.
Аннотация издательства: Книга «В черной пасти фиорда» — это рассказ и раздумья командира подводной лодки «Л-20» Краснознаменного Северного флота о боевых походах подводного корабля, его торпедных атаках и постановке мин, о действиях экипажа в трудных ситуациях. Автор воспоминаний — капитан 1 ранга в отставке Виктор Федорович Тамман — с душевной теплотой повествует о мужестве, стойкости и героизме подводников.
Четвертая книга морского историка, члена Союза писателей России Олега Химаныча рассказывает о создании в Арктике Новоземельского полигона, где испытывалось первое советское атомное оружие. Автор исследует события с начала 50-х XX века, когда США и Советский Союз были ввергнуты в гонку ядерных вооружений, и отслеживает их до 1963 года, когда вступил в силу запрет на испытания атомного оружия на земле, в воздухе, под водой и в космосе.В основе повествования — исторические документы, которые подкрепляются свидетельствами непосредственных участников испытаний и очевидцев.В книге сделан акцент на те моменты, которые прежде по разным причинам широко не освещались в литературе и периодической печати.
Вниманию общественности пpедлагается пеpевод книги «SR-71 Blackbird in action» издательства Squadron/Signal Publications сеpия Aircraft номеp 55.Заpанее всех пpедyпpеждаю, что книжка местами весьма тенденциозная и неоднозначная. Во всяком слyчае, я там далеко не со всеми yтвеpждениями могy согласиться. Hо, писал этy книгy не я:), так что все пpетензии – в адpес автоpов Скадpона:)…С yважением, Alex Pronin.
Настоящий сборник документов посвящен сложнейшей и актуальной в наши дни проблеме взаимоотношений России с Прибалтийскими странами. Читатель сможет самостоятельно оценить обстановку, сложившуюся накануне Второй мировой войны в Латвии, Литве и Прибалтике, узнает о подоплеке многих политических вопросов, касающихся дележа европейских территорий ведущими на тот момент державами мира – СССР, США, Великобританией, о зверствах националистов в период «справедливого правления Третьего Рейха» – в частности, об организации гетто в Латвии – и о послевоенных надеждах прибалтов разжечь новую войну, «в которой англосаксонские державы победят Советский Союз, а Прибалтийские страны опять передадут фашистам».
Мамин-Сибиряк — подлинно народный писатель. В своих произведениях он проникновенно и правдиво отразил дух русского народа, его вековую судьбу, национальные его особенности — мощь, размах, трудолюбие, любовь к жизни, жизнерадостность. Мамин-Сибиряк — один из самых оптимистических писателей своей эпохи.В первый том вошли рассказы и очерки 1881–1884 гг.: «Сестры», "В камнях", "На рубеже Азии", "Все мы хлеб едим…", "В горах" и "Золотая ночь".Мамин-Сибиряк Д. Н.Собрание сочинений в 10 т.М., «Правда», 1958 (библиотека «Огонек»)Том 1 — с.
Эта книга шокирует как атлантистов, так и антиамериканцев, потому что она сражается против вульгарных вариантов их идеологии. После краха СССР произошло качественное изменение природы традиционного американского империализма; он избрал путь самоубийственной необузданности, поставив своей целью завоевание мирового господства и воображая себя новой Римской империей. Автор задается вопросом, что лежит в основе этого тщеславного безумия: идеология «неоконсерваторов», финансовые интересы ВПК и нефтеполитиков, агрессивность израильского лобби, крайний национализм или что-то другое? Смертельная опасность, утверждает он, исходит не столько от Америки, мощь которой сильно преувеличена, сколько от тех, кто допускает и стимулирует наплыв инородных этносов в Европу.