Перепелка — птица полевая - [13]
«Ты, председатель, учи уму-разуму тех, кто в поле гнется, а меня не трогай». Сначала думал, что и Розе на ферме не место. С дипломом же! Пускай с техникумским, но дипломом. Потом уже с ней согласился. Выходит, человек без диплома — не человек? Вон Судосев, наш кузнец, всего четыре класса имеет — а его на инженера не променять! Золотые руки: за мотор возьмется — в «Райсельхозтехнику» не вози. Топор возьмет — хоть дом, хоть сруб для колодца срубит. Мастер!
Прошлой осенью его сына, Числава, в Ульяновске встретил. Признался: соскучился, говорит, по Вармазейке, — сказал Комзолов.
— Он — отрезанный ломоть, его не трогай — не вернется.
— Почему не вернется? Ты, Дмитрич, насчет этого, смотрю я, не очень большой стратег. Почему бы парню не возвратиться, когда душа тянет в родное село? В Ульяновск жена перетянула, она оттуда родом. Люди, дружок, как ласточки: где бы ни летали, стремятся к своему гнезду.
В палату вошли больные. Один уже довольно-таки старый, лет под шестьдесят, второй подросток. Поздорововались с Вечкановым и, не снимая одежды, прилегли на кровати. Это не понравилось Ивану Дмитриевичу: как это — в больнице и в измятой одежде?! Он искоса посмотрел на парня и спросил:
— Ты откуда будешь и как зовут-то?
— Ваней. Качелаевский я, а что? — приподнял тот с подушки взлохмаченную голову.
— Был бы в шубе и в ней залез в постель? Топят плохо, мерзнете?
Веснушчатое лицо парня покрылось спелой земляникой.
— И волосы пора постричь. Ножницы не привезти? Машина здесь, во дворе. Привезу?
— Простите, — засмущался подросток.
Смотрит Комзолов, старику тоже стало неловко и сменил разговор:
— Куда, Ваня, ходили, не на уколы?
— К тете Нине. Сказала, скоро Вас навестит.
— Кто это тетя Нина? — Вечканов понял, что зря обидел парня. Здесь не колхозная ферма — больные. Посидел еще немного, подал руку Комзолову: — Пока, Паша, мне пора. Еще на кирпичный нужно зайти. Завтра вновь забегу. Атякшов на совещание вызвал. До свидания! — Встал с места и, посмотрев на парня, добавил: — Ты, тезка, не сердись. Я это сказал так, ради совета. А вот волосы остриги — не идут. — И вышел из палаты.
«Всегда вот так: ляпнет что-то, а потом оправдывается, — подумал Комзолов о председателе. — И у парня нашел недостатки!»
На улице большими, с грачиную голову, хлопьями валил снег. Грустили березы. Глядя на них, Павел Иванович вдруг вспомнил сестру, умершую при родах Игоря. Комзолов тогда учился на третьем курсе университета, жил с Вечкановым в одном общежитии, хоть и факультеты у них были разные.
Шли экзамены. Паша каждое утро брал одеяло, учебники, шел на берез Инсара. Раздевался, повязывал на голову полотенце и, лежа на животе, «грыз» науку. В тот день он тоже был на берегу. Наука была не очень трудной: сорта пшеницы Паша хорошо знал, умел наладить сеялку, сколько и какие удобрения внести, какое поле вспахать, какое оставить под парами. Не зря профессор Данилов во время практики говорил студентам:
— Учитесь у Комзолова. Он на своем горбу все испытал.
Паша с детства учился хлеборобскому делу, не выходил с поля. Вначале с отцом на тракторе работал, затем до армии водил комбайны.
На агронома пошел учиться из-за этого: обещал себя земле-матушке, которая баюкала его, как колыбель. Он до сих пор не забыл: выходил в поле с восходом солнца, там пшеница колыхалась морем, радовала душу. А как пели перепелки — слушаешь их с открытым ртом! «Куд-куды, куд-куды», — кричали они во ржи. Хоть сами и с детский кулачок, а голоса на тридевять земель раздаются.
Поле питает душу не только хлебом и птичьим пением. Кто слышал перепелиные песни, тот, как считает Павел Иванович, уже счастливый человек. Перепелка — птица полевая, с ней связано самое дорогое в жизни — хлеб. Нет на столе хлеба — и песни не нужны.
Лежит как-то Комзолов на берегу реки, готовится к экзаменам. Голова гудит как улей: наука вроде бы не очень сложная, но столько в ней всяких тонкостей. В книгах одни поучения. Все вроде бы гладко. Почему же тогда есть почти нечего? И не только студентам. Зайдешь в магазин — хлеб из кукурузы. Черствый, при разломе сыплется. Видимо, и на Украине, откуда привезли кукурузную муку, кроме этой культуры, ничего нету. Ее и в Вармазейке сеяли. Заставляли. Посеют — она поднимет похожие на змею листья и начинает вянуть. Раз ряды культиватором пройдут, другой — кукуруза еще больше желтеет. Что ей не хватает? Тепла, плодородной земли. А у них — суглинок, осока и та не шибко растет. Вот почему в кукурузе не пели перепелки — птицам нет жизни там и гнезда не свить. Перепелки — птицы полевые. Им нужна сильная, налитая солнцем рожь.
Лежал тогда Паша на берегу, ломал голову. Не заметил даже, как подошел Ваня Вечканов. Лицо бледное-бледное, а сам еле стоит.
— Что с тобой? С экзамена выгнали? — спросил Комзолов друга.
— Ваша Маша умерла, — вздохнул он тяжело.
— Как умерла? Ты думаешь, о чем говоришь?! — вздрогнул от неожиданности Паша.
— Федю Варакина видел. Тот привез эту печальную весть. Сказал, что Маше помочь не успели…
Паша с Ваней поехали в больницу, куда, по рассказу друга, привезли сестру. Больница находилась на окраине города. Вокруг здания росли огромные репейники, валялись железные трубы. Двухэтажный деревянный дом удивил парней: окна с внутренней стороны с железными решетками. Им открыл дверь мужчина с опухшим лицом в смятом белом халате и вяло спросил, кто они и зачем пришли.
Исторический роман затрагивает события, произошедшие в начале XIX в. в Терюшевской волости Нижегородской губернии и связанные с насильственной христианизацией крестьян. Известно, что крещение с самого начала вылилось в своеобразную форму экономического и социально-политического закрепощения мордовского крестьянства. Одновременно с попами в мордовские деревни пришли помещики и представители самодержавно-крепостнической власти. Росли обезземеливание, налоги, усиливалось духовное и административное угнетение, утверждались разнообразные поборы, взяточничество и грубый произвол.
Это панорамное полотно о жизни Никона, патриарха всея Руси, чье имя всколыхнуло весь мир XVII века. О принадлежности героя к своему мордовскому народу, о его непреходящей тоске по родным местам и сложных жизненных перипетиях — вот о чем повествует это произведение.
Главные герои повести «Сага о картошке» — академик, ученый с мировым именем Иван Значонок, его дочь и приемный сын. Об их нелегком труде, о сложных человеческих отношениях, о любви рассказывает автор. Красоте жизни, родному краю, моральной чистоте нашего современника посвятил В. Кудинов вторую повесть и рассказы.
В сборник Иси Меликзаде «Зеленая ночь» вошло несколько повестей и рассказов, повествующих о трудящихся Советского Азербайджана, их трудовых свершениях и подвигах на разных этапах жизни республики. В повести «Зеленая ночь» рассказывается о молодом леснике Гарибе, смело защищающем животный мир заповедника от браконьеров, честно и неподкупно отстаивающем высокие нравственные принципы.
Известный писатель Михаил Годенко в новом романе остается верен флотской теме. Действие происходит на Севере. Моряки атомной подводной лодки — дети воинов минувшей войны — попадают в экстремальные условия: выходит из строя реактор. Чтобы предотвратить гибель корабля, некоторые из них добровольно идут в зону облучения… Сила примера, величие подвига, красота человеческой души — вот что исследует автор в своем произведении, суровом, трагедийном и в то же время светлом, оптимистичном. События, о которых повествуется в романе, вымышленные, но случись нечто подобное в действительности, советские моряки поступили бы так же мужественно, самоотверженно, как герои «Вечного огня».
«Неслышный зов» — роман о комсомольцах 20—30-х годов. Напряженный, сложно развивающийся сюжет повествует о юности писателя Романа Громачева и его товарищей, питерских рабочих. У молодого писателя за плечами школа и пионерский отряд, борьба с бандитами, фабзавуч, работа литейщиком на заводе, студенческие годы, комсомольская жизнь, учеба в литературной группе «Резец», первые публикации, редактирование молодежного журнала. В романе воссоздана жизнь нашей страны в 20—30-е годы.
Герои Владислава Владимирова — люди разных возрастов и несхожих судеб. Это наши современники, жизненное кредо которых формируется в активном неприятии того, что чуждо нашей действительности. Литературно-художественные, публицистические и критические произведения Владислава Владимирова печатались в журналах «Простор», «Дружба народов», «Вопросы литературы», «Литературное обозрение» и др. В 1976 году «Советский писатель» издал его книгу «Революцией призванный», посвященную проблемам современного историко-революционного романа.
Прижизненное издание для всех авторов. Среди авторов сборника: А. Ахматова, Вс. Рождественский, Ф. Сологуб, В. Ходасевич, Евг. Замятин, Мих. Зощенко, А. Ремизов, М. Шагинян, Вяч. Шишков, Г. Иванов, М. Кузмин, И. Одоевцева, Ник. Оцуп, Всев. Иванов, Ольга Форш и многие другие. Первое выступление М. Зощенко в печати.