Перепады настроения - [13]

Мое психическое состояние сильно ударило по здоровью. Вот как тесно связаны все важные системы организма. Депрессия буквально откачивала мои жизненные силы. Несколько раз мне становилось так плохо, что на это не могли закрыть глаза даже в тюрьме. Меня пичкали таблетками неизвестного происхождения, от которых я чувствовал себя полным овощем. Понаблюдав за мной какое-то время, врачи поставили диагноз «Гипертонический криз с осложнениями». Гипертонический криз — это резкий скачок артериального давления. Его необходимо немедленно снизить, иначе последствия могут быть самыми печальными, вплоть до смерти. Осложнения же касались вестибулярного аппарата. Это орган, сканирующий информацию обо всех изменениях тела и головы в пространстве. Если с ним начинаются проблемы, вы не можете ориентироваться, вас бросает из стороны в сторону, а голова кружится так, будто вы мчитесь куда-то на веселой карусели. Все эти прелести я испытал на себе. Только вместо того, чтобы меня госпитализировать, в таком состоянии меня таскали по допросам, очным ставкам и даже возили на слушания дела в суд. Все говорили, что я симулирую приступы и плохое самочувствие. Даже когда меня увезли из суда на «Скорой», мне не удалось попасть в больницу. Меня вернули в камеру, повторив слова великого Станиславского «Не верю!» Так и сказали: «Да ты сам спровоцировал свой гипертонический криз. Небось, чифиря специально несколько литров накатил!» Удивительные люди.

Я провел в СИЗО 8 месяцев. Но мне до сих пор кажется, что прошли годы. Тюрьма — это действительно страшное место. Она уничтожает личность, буквально стирает ластиком, лишая всех самых важных определяющих характер черт — решительности, силы, надежды, упорства, сообразительности, честности, страсти. Но когда ты находишься в тюрьме и одновременно с этим в депрессивной фазе биполярного расстройств — это двойная клетка. Это просто черная дыра, из которой ты проваливаешься в еще большую дыру, дыру в сознании. Что помогло мне выстоять, не наложить на себя руки, не перескочить с биполярки на более страшные психические заболевания, например, шизофрению? Я не знаю ответа на этот вопрос. Я боролся, сколько мог. Но временами у меня не оставалось сил на борьбу. Я просто барахтался в этой страшной черной бездне, как космонавт в фильме «Гравитация», который навсегда остался в безразличном космосе. И все же я выстоял. Мне нравится думать, что это произошло потому, что я был нужен для чего-то большего. Моя миссия на Земле на тот момент была не окончена. Вы можете назвать меня сейчас не биполярником, а шизофреником или даже просто придурком, но я верю в это до сих пор. Эта идея и сейчас спасает меня от многих по-настоящему непоправимых поступков. Знаете, не все в жизни можно отмотать назад и переиграть. Есть черта, переступив которую, уже не будет пути назад. Это дорога только в один конец. Но что может быть безжалостнее точки? Я не готов был смириться с этой точкой — ни тогда, сидя в тюрьме, ни сейчас.

Как найти новые смыслы жить после тюрьмы и депрессии

Если не хочешь, чтобы тебя считали безумцем, не ищи того, чего нельзя найти.

Унсур аль-Маали, писатель

Меня освободили 6 марта 2008 года, ровно через 4 дня после выборов президента России. Самое первое ощущение от свободы, что я вижу небо и могу смотреть на него столько, сколько захочу. Я открывал заново простые радости, доступные любому обывателю — ходить, сколько хочешь и где хочешь, есть то, что хочешь и когда захочешь, мыться хоть десять раз в день. Это, скажу вам, счастье, ребята!

Но пребывание в тюрьме изменило всю мою жизнь. Во-первых, я понял, что больше не хочу заниматься политикой. Если сравнивать по степеням свободы армию, тюрьму и политику, они ничем друг от друга не отличаются. Все это по сути комнаты, в которых ты заперт. Потому что ты раб системы. И каждый твой шаг по этой комнате должен быть согласован с Системным Администратором. Даже если когда-то тебе позволят выйти из комнаты, то ты просто попадешь в следующую, где тебе придется подчиняться командам нового Системного Администратора. И так дальше и дальше, если повезет, то до самого верха карьеры. Или до самого дна деградации личности. Я воспринял тюрьму как знак, что достаточно уже посидел в закрытых комнатах. Пришло время кардинально изменить жизнь.

Во-вторых, тюрьма сильно обострила мою биполярку. Я вышел из тюрьмы, но не вышел из депрессии. Наоборот, на свободе меня придавило еще сильнее. Появилось дикое ощущение растерянности, беспомощности, ничтожности и собственной уязвимости. Я практически не выходил на улицу, потому что считал, что каждый прохожий, каждая пробегающая мимо собака будет смеяться над тем, какой я мега-неудачник. Поэтому почти все время я сидел дома, ни с кем не общаясь. Но дело было не только в том, что я не хотел никого видеть, но и в том, что никто особо не рвался увидеть меня. Очень круто дружить с мэром. Но дружить с политзаключенным — это уже совсем другая история. Оно вам надо? Большинство тех, с кем я «дружил», ответили для себя на этот вопрос отрицательно и просто удалили меня из своей жизни. И вот я, потерянный, никому не нужный, валялся на диване, вздрагивая от каждого телефонного звонка. У меня развилась настоящая мания преследования. Мне казалось, что за мной следят, что в любой момент откроется дверь, меня вновь заберут и посадят в камеру. Самое интересное, что меня и правда какое-то время прослушивали, периодически взламывали почту. Играли в кошки мышки, как бы намекая, что в любой момент ситуация может измениться и не бегать мне, озорному зайчику, на воле. Возвращаясь на свободу, такие ощущения переживают даже люди без психических диагнозов. Тюрьма действительно очень сильно давит на сознание человека. Но из-за биполярного расстройства размеры моих фобий разрослись до навязчивых состояний. Кстати, я до сих пор боюсь людей с оружием, полицейских и прокуроров. А ведь прошло уже больше 10 лет.