Переменные ветра - [56]

— Завидует что ли? — посомневалась Катя.

— Скорее всего так… — кивнул Баюн.

— А дальше?

— Иван молоко у волчицы выпросил, а тару не взял, короче, договорились, что волчица с ним одного волчонка отпускает, чтобы тот в пасти молоко принёс, а там волчонок тот уже с коня был. Ну, привёз Иван таким макаром молоко матери, волчонок его в миску вылил, а Иванова матьмолоко разбойнику отдала, для укрепления сил, так сказать… А разбойник научил так же молока львицы потребовать, а потом и ненасиженное яйцо орлицы. Иван поочерёдно всё добыл, очень уж мать любил! А мать по совету разбойника Ивана дальше посылает. Говорит, чтобы шел в дальнее царство, там много народу повымерло, и тебе, дескать, оно легко достанется. Иван и пошел. Не понял, зачем ему царство, но пошел. И звери с ним. Он их матерям честно возвращал, да они не захотели. Решили с Иваном остаться. Дошел он, значит, до царства, а там народ не то чтобы вымер, а прячется. Уселся он у моря, а ему навстречу девица идет и рыдает горючими слезами. Иван таких и не видал никогда, да и представить себе не мог, что такие красавицы бывают. Давай спрашивать, что случилось. А она и объяснила, что напало на них чудище морское. И начало на народ пожирать. Скольких-то поело, остальные попрятались да разбежались, а чудище её на съедение потребовало. Плачет девица и просит Ивана, чтоб бежал поскорее прочь, чтобы и его не сожрали. Иван бежать и не думал, всё на красавицу любовался, а тут и паразит этот морской выполз. Трёхголовый, да прожорливый. Кинулся было на царевну, а его Иван перехватил. Да у гада морского три головы, две решили, что Иван разорвут, но тут уж лев с волком присоединились и давай их грызть. А третьей головой занялась орлица. Прилетела откуда-то и давай клевать. Короче говоря, прикончили они сообща морского гада. А орлица-то прилетела не просто так! Оказывается, у неё ненасиженного яйца не было, так она слетала, да у родственницы попросила. А той жалко стало своё отдавать, и она вручила яйцо ехидны. А кто яйцо ехидны выпьет, тот сильно перемениться. Из доброго станет злым, из щедрого — алчным, из храброго — лукавым. Короче, ядовитое оно. Испугался Иван за мать. Собрался домой. А царевна молит его остаться. Ивану она тоже полюбилась. Пообещал он ей вернуться и волка со львом для защиты оставил, мало ли какая пакость ещё приползёт. А сам скорее поспешил к матери. А там, прямо скажем, по нему не скучали! Сидели за столом, веселились, Яшка прислуживал, и когда разбойник-богатырь увидел, что опять этот негодный Иван возвращается, то уж прятаться больше не стал. Понадеялся на потреблённые дары природы! От волчьего молока в нём появилась ловкость, от львиного — сила, а от яйца ехидны — ярость. Хотел Ивана убить, да тот его опередил. Прибил богатыря! А тут мать из дому выскочила, рыдает по богатырю, скорбит. Понял тут всё Иван, реанимировал разбойника, раз он так уж матери нужен, задышал тот, ожил. А мать и рассказала сыну, что и как делала. Просить прощения стала. Иван ничего ей не ответил, заплакал да и пошел прочь.

Кот повздыхал о глупой женщине и продолжил:

— Вернулся Иван к своей царевне, Лукерья её зовут, кстати. Царь с царицей его как родного приняли, свадьбу сыграли. И народ потихоньку возвернулся в царство. И дети у Ивана с Лукерьей пошли. И лев с волком там живут. Там вообще так… Дружелюбно всё было. Царь Иван чудак, конечно, но его любят, и он любить умеет. Заботится о своих… Он даже орлице башню построить велел. Она там теперь гнездо вьёт. Ну, то есть вила, пока туман не пришел. И мать свою он нашел. Представляешь? Вернулся, через несколько лет, а изба развалилась. Перепугался… Начал искать, смотрит, мать идет, а ведет её Яшка-красная рубашка. Мать, оказывается, по нему так плакала, что зрения лишилась. Куда разбойник делся, Иван и не выяснял. Зато попросил прощения, что обиделся, да забыл про неё, взял на руки, да и понёс в своё царство. А Яшка с ними отправился. Вот такой он Иван-чудо. У него даже царём забавно получилось стать! Обычно- то царь умирает, и после него наследник садится на престол. Сын, зять, или какой-то другой родственник. А тут отец Лукерьи несколько лет Ивана учил, как царством управлять, а как понял, что тот уже всё знает лучше самого царя, отрёкся от престола, да Ивана царём сделал. И сам и жена его там на покое в царских палатах. Внуку радуются, да внучками забавляются. У Ивана сын Пётр и трое девчушек. Сын вырос и ему невесту сосватали. Настасью. А потом сообщили, что она пропала да погибла. Это когда сбежала она от отца, да он решил, что дочка умерла. Ну, а дальше ты уже знаешь. Петруша, с горя, что невеста погибла, отправился на охоту, только вот ни волка, ни льва не взял. Решил в одиночестве поехать, скорбел… Напоролся на секача, тот его мало что не убил, царевич едва добрался до избушки травницы.

— И там с Настей встретился… — продолжила Катерина.

— Ну, да… А дальше пришел туман… — Баюн вздохнул. — И теперь там всё спит.

Кот отвёл глаза и тоскливо уставился в окно. Всё ему виделось, как безжалостно наползали языки зеленого мутного тумана на Лукоморье, на всё то, что ему было важно и дорого, на всё то, что он любил, а он ничего, ровным счётом ничего не мог сделать! В какой-то момент он даже захотел просто прыгнуть навстречу этому проклятью, уснуть в нём, чтобы ничего не чувствовать, и не мучиться больше собственным бессилием и отчаянием. Его тогда остановил Бурый. Долго трепал за шкирку на приличной высоте, приволок к Дубу, рычал от горя и злости… Кот старался об этом не вспоминать. А вот нахлынуло! И тут же все тоскливые воспоминания стали таять как проклятый туман, исчезать под ласковой и тёплой рукой его радости, его сказочницы, его Катерины!