Работы по внедрению поточного производства начались только с освоением танка Т-34 - по оценкам, в начале сорок первого завод мог выпускать двести-триста танков, а корпусной и сборочный цеха - вообще пятьсот - но тут уже не успевали смежники - как на самом предприятии, так и на других заводах. Конечно, играла роль и излишняя сложность первой версии танка - за два военных года советские конструкторы проделали большую работу по его упрощению (в РИ к концу января сорок второго было отменено использование на танке 5641 детали 1265 наименований). А ведь ХПЗ помимо танков выпускал еще и паровозы, то есть указанная численность распределялась между несколькими видами продукции.
Впрочем, сейчас, в сорок третьем, ХПЗ был эвакуирован на Уралвагонзавод - там до войны построили кучу площадей, но так и не смогли их заполнить (а может как раз и не собирались, строили на случай возможной эвакуации), так что УВЗ вобрал в себя много "беженцев" - в двух корпусах там даже находились самолетостроители. Ковчег. Он еще и расширял свои собственные производства - так, только в сорок первом там за три месяца были построены два мартена, залит фундамент под прокатный стан. В итоге к началу сорок третьего УВЗ имел численность 31 тысячу рабочих и служащих, причем в рабочих учитывались не только станочники или слесаря, а все. А станочный парк - всего четыре тысячи металлорежущих станков и сотня единиц кузнечно-прессового оборудования. При этом завод вышел на объем производства 7,5 тысяч Т-34 в год, получая от смежников только двигатель, электрику и вооружение - все остальное он делал сам, но помимо танков он выпускал много чего еще - бронекорпуса для Ил-2, другие бронедетали самолетов, корпуса для авиабомб, детали реактивных снарядов, даже передки для гаубиц и пушек. И это, повторю, всего на четырех тысячах станках и двенадцати сталеплавильных печах с загрузкой всего в двадцать тонн.
То есть у нас в пересчете по количеству оборудования и станочников у нас было как минимум двадцать таких заводов, а по мощности металлургических печей - пять. Но даже исходя из мощности печей мы не собирались производить сорок тысяч танков - пока две тысячи единиц годового производства тяжелой бронетехники - танков и самоходок - были нашим пределом, который мы не предполагали превышать - довоюем на том что есть. Правда, с учетом вездеходов и БМП - мы производили в годовом исчислении столько же гусеничной техники, что и СССР - более пятнадцати тысяч штук. Но и трудоемкость БМП раз в пять меньше, чем у танков - что по броне, что по оружию, а для вездеходов - и раз в десять. Структура изделий у нас была другая, рассчитанная на пехоту - бабы, конечно, еще нарожают, но и тех кто уже есть хотелось бы сохранить.
Вот и автоматы АК-42 были такими же изделиями, с помощью которых мы рассчитывали сохранить жизни как можно большего количества наших людей. Поэтому новые разработки в их производстве продолжали появляться с завидной регулярностью, тем более что за автоматизацию металлообработки выплачивались немалые премии. Например, затвор СКС почти полностью обрабатывался протяжками - отливка была близка к конечной детали, оставалось только забазировать и снять припуски. И, так как большинство поверхностей затвора СКС были прямолинейными, использовать протяжки сам бог велел.
Их и использовали. Глядя на то, как ловко и быстро обрабатываются затворы СКС, "автоматчики" тоже начали делать попытки приспособить эту технологию для своего изделия. Причем к этому были и свои предпосылки - начиная с апреля сорок третьего все больше затворов стало вытачиваться из заготовок, отливаемых по выплавляемой форме - сначала в группе кокилей отливались восковые модели, затем они обливались гипсом, он схватывался, воск вытапливался - и уже в этих одноразовых литьевых формах отливались затворы. По старой технологии затвор вытачивался из цельного куска, при этом снималось очень много металла и затрачивалось много станочного времени, причем строгать протяжками смысла не было - все-равно пришлось бы елозить несколько раз, так что обработка фрезами была выгодна. С новой же технологией фреза снимала очень небольшой слой металла, так что подачу можно было увеличивать раза в два, но для увеличения в три раза уже не хватало прочности наших спецстанков - получались слишком большие нагрузки на раму, и сварная конструкция из труб быстро бы трескалась. Да и все-равно получалось медленнее, чем возможно - ограничением служили и обороты фрезы. Так что по идее требовались более прочные станки.
"Ну или совсем другие" - сказали изобретатели и сделали протяжку, которая снимала припуски за один проход - две секунды - и обработано несколько поверхностей, которые ранее обрабатывались на фрезерном за две минуты. Увеличение скорости обработки - в шестьдесят раз, - секунда прямого хода и секунда обратного. Правда, на фрезерах обрабатывалось сразу десять деталей, тут - только одна, но это все-равно ускорение обработки в шесть раз. Эдак мы сможем сделать в год на одной линии уже не два миллиона автоматов, а двенадцать. Если, конечно, подтянуть все остальные станки к такой производительности. И если научимся так быстро заменять заготовки. В фрезерном-то станке на смену приспособления с заготовками есть целых две минуты, а тут заготовки надо подкладывать каждые две секунды. Ясное дело, без механизации и автоматизации процесса не обойтись.