Перелом. Часть 1 - [51]

Теперь же ситуация изменялась — в наступление переходили уже мы. И немцы, видимо, собирались использовать нашу же тактику засад на колонны, да и на поле боя вероятность подставить под выстрел борт у атакующего в разы выше, чем у обороняющегося — начиная с того, что атакующему надо двигаться, то есть он заметен почти сразу с начала боя, тогда как обороняющийся может быть неподвижным до первого выстрела и даже после третьего — поди еще отыщи в этом дыму и пыли — откуда кто стреляет. А Штуги, заразы такие, были машинками невысокими — около двух метров. То есть их замаскировать было довольно легко. Это танки у немцев были излишне высоковаты, а вот САУ вышли очень удачными…

А тут получалось, что по нам работала техника уже следующего поколения. Мало того что с лобовой броней в сто миллиметров, так еще и наклоненной под углом шестьдесят градусов — фактически, это наши же САУ-26-75 или -85/88. Правда, от этих "-26" к сорок третьему остался только корпус да некоторые детали, а лобовой лист и начинка были уже давно нашего собственного изготовления — двигатель, трансмиссия, торсионная подвеска, даже катки и гусеницы были уже нашими. Ну, по другим танкам, доставшимся нам от Красной армии и немцев было примерно то же самое — мы бережно сохраняли корпуса, усиливая их лобовую часть, но безжалостно курочили начинку, благо нам удалось добиться высокой степени унификации — на экс-Т-26, БТ, немецкие тройки и наши БМП шли половинки двигателя, что мы ставили на Т-34, Т-IV, а также танки и САУ уже нашей собственной конструкции. То же и с КПП — пусть для техники на основе легких танков и БМП она была и излишней, зато унификация позволяла ее клепать в больших количествах — широкий спектр оснастки и жестко настроенные станки-автоматы обеспечивали выпуск более тысячи коробок и трех тысяч ремонтных комплектов в месяц — мы наконец начали выходить по топливу на уровень "вполне хватает", поэтому в ближайшем будущем предполагался большой расход моторесурса и прочей механики. Это еще без учета того, что многое из собранного ранее проходило капитальный ремонт и, восстановленное сваркой, напылением и шлифовкой, возвращалось в строй. Катки, гусеницы, органы управления, наблюдения и прицеливания также были одинаковы уже на всей нашей технике. Причем три четверти нашей техники были самоходками, а не танками — они и проще в производстве, и устойчивее в обороне, так как на них можно поставить более толстую броню и более мощную пушку — башней-то можно не вертеть, так что перед конструкторами не ставилась задача вращать большими массами и удерживать их при отдаче.

И, похоже, немцы шли по нашему пути — у них все больше становилось именно САУ. Так, помимо уже давно нам известного StuG-III на базе тройки, недавно мы встретились со StuG-B1, построенной на базе французского тяжелого танка B1-bis. Французы по заказу немцев убрали башню и надстройку, немного приподняли орудие, и вот — пожалуйста — получилась отличная самоходка высотой меньше двух метров и с орудиями от семидесяти пяти до ста пяти миллиметров. А теперь еще и чехи с их Хетцерами. Мы уже давно сталкивались с орудиями чешского и французского производства — пушками и гаубицами, теперь добавилась и бронетехника. Ну, чехи-то свою бронетехнику поставляли фрицам и ранее, но теперь еще и французы туда же. Видимо, в дополнение к бельгийцам, что стали поставлять немцам свои самозарядные винтовки под немецкий патрон, но на базе нашей СВТ — огневая мощь немецкой пехоты стала существенно повышаться, так что нашим передовым подразделениям, что шли в атаки, приходилось либо брать все более тяжелые броники, либо вертеться как уж в надежде увернуться от многочисленных выстрелов винтовочными патронами. Но тут виделся свет в конце туннеля — в войска уже шли новые бронеплиты для броников, в которых между стальными пластинами стояли ряды очень твердых керамических цилиндров диаметром сантиметр, да еще зажатые в смоле — они-то и брали на себя основной удар. К началу июля мы успели поставить около тысячи стандартных бронепластин размером двадцать на двадцать сантиметров — пока только для тех, кто участвовал в атаках, причем после атаки пластины сдавались для передачи другим частям, что пойдут в атаку в другом месте — под это дело мы специально выделили три транспортных самолета. Но каждый день фабрики выдавали еще по сотне пластин, с постепенным наращиванием выпуска, так что в скором времени полки смогут держать постоянный комплект в сотню пластин для бойцов первых линий. Нарастить выпуск еще больше пока не получалось — были проблемы с термопрессовым оборудованием, уж слишком много приходилось делать сменных режущих пластин для металлообработки, да и их номенклатура постоянно росла, что было обратной стороной механизации и автоматизации производства — хочешь быстро делать сложные поверхности на деталях — будь добр обеспечить такие поверхности на специнструменте.

В общем, шло непрерывное соревнование между промышленностями СССР и "Евросоюза", которое приводило к постоянному появлению новой техники. Вот и на новых САУ были орудия того же калибра семьдесят пять миллиметров, но длина ствола была не сорок восемь калибров, как на старых пушках KwK40, а уже семьдесят. Соответственно, пробиваемость повысилась примерно на треть. А мы ведь наращивали броню наших САУ против старых пушек, как самых опасных в плане сочетания мощи и маневренности. Ну, как оказалось впоследствии, и старую лобовую двухслойную общей толщиной сто миллиметров, да с наклоном в шестьдесят градусов, с километра мало что брало, даже новым пушкам это удавалось в десяти попаданиях из ста — просто в той засаде был неудачный наклон местности, и угол встречи снаряда с броней оказался меньше. Правда, на меньших дистанциях броня уже перестала быть непробиваемой и для новых семидесятипяток. Но мы ведь еще наращивали и борта — наварили тридцать миллиметров брони с наклоном градусов двадцать по бокам боевого отделения и двигательного отсека, да еще на время боевого выхода экипажи закрепляли под еще большим углом навесные экраны толщиной тоже тридцать миллиметров и размером полтора метра на семьдесят сантиметров по бокам боевого отделения и полметра на метр — у двигательного. Да, оставались промежутки и между этими экранами, и сверху-снизу от них, но вероятность поражения все-равно снижалась, да и самые важные части САУ — экипаж и двигатель — получали дополнительную защиту. Так вот в этом бою САУ подбивались при каждом попадании в борт даже с установленными экранами, хотя раньше попадания в них такого калибра к пробитию приводили далеко не всегда. А уж пробитие лобовой брони для нас стало вообще неприятной неожиданностью — привыкли к относительной неуязвимости, в том числе и я сам, хотя я же постоянно и твердил, что "немец не стоит на месте, надо работать на упреждение!". И вот — в соревновании нашей брони и немецкого снаряда мы начали отставать.