Перелом. Часть 1 - [50]

Глава 11

Коридор мы пробили с западной стороны от реки Болва, что текла с севера на юг через Людиново, Дятьково, Брянск. На следующий день после пробития мы попытались пройти на восток — форсировали реку через понтонные переправы, и пошли на Улемль — село в десяти километрах на восток от Дятьково. Но до села не дошли. Впереди колонны, в полукилометре, шел дозор из трех танков, одной САУ и одной БМП. Группа шла по дороге, слева — холм, куда также выслали дозор, справа — пойма небольшой речки, за ней — поросшая лесом возвышенность, причем до нее было больше километра. То есть ситуация вполне безопасная — с фронта прикрыты толстой броней, а с флангов — расстоянием — тут и рассеивание, и снижение бронепробиваемости. На таком расстоянии если только зенитки могли пробить наши борта, но их в той лесистой местности, да еще на холме — не протащишь. А ближе никто не спрячется — на юг от дороги до самой речки шло понижающееся поле с редкими группами кустиков и деревцами. Точнее, спрятаться-то там могли, но только самоубийцы — много сил там не скроешь, а небольшие будут быстро нами задавлены. Да и бригада шла перекатами — пока одна группа стоит на стреме и водит стволами по округе, другая быстро идет вперед, потом меняются — и так далее — в общем, стандартный вариант перемещения в предбоевых порядках по местности, на которой возможна встреча с врагом. То есть комбриг все делал правильно и винить его было не в чем.

И, так как опасного врага просто не должно было быть, первые три минуты наши даже не видели, кто их подбивает — выстрел за выстрелом, взрыв за взрывом — одна за другой наши бронемашины замирали на дороге или рядом с ней. Затем, по направлению султанов разрывов и по тому, что техника поражалась с правого бока, стало понятно, что стреляют с юга. Но в пойме речки никакого шевеления не было видно, а из леса на холме… Как раз на этом холме и засекли выстрелы, особенно когда одно из немецких орудий увлеклось и срезало снарядом ствол одного из деревьев, за которыми немцы и прятались. Все резко развернулись вправо, чтобы подставить лоб, но и это не сильно помогло — нас продолжали подбивать, хотя были отмечены попадания и без пробития. За семь минут на дороге и поле было подбито уже более двух десятков танков и САУ. Но такого просто не могло быть — с километра в лоб нас не брали даже немецкие зенитки. Но — нет — броня продолжала изредка пробиваться какими-то мощными снарядами. Оставшиеся машины зигзагами стали пятиться задом, чтобы укрыться за склоном холма, что был на севере. Не успевшие выйти на поле также разворачивали назад и влево, чтобы занять хотя бы северную высоту. Но находившиеся там дозорные машины уже стреляли по кому-то невидимому, и только сообщение "Тигры, шесть штук. Штуги, десять штук. Пехота, около роты" прояснило обстановку — нашу колонну взяли в классические клещи и собирались убивать.

Но это было тоже непросто — на противодействии такой тактике за прошедшие два года мы съели не одну собаку. Вот и сейчас дежурная четверка штурмовиков, что прикрывала движение колонны, набросилась на группу немецкой бронетехники, что шла с северо-востока по открытой местности. И это дало плоды. Пока немцы сообразили, что появился новый враг, штурмовики подбили реактивными снарядами с кумулятивной боевой частью три танка и одну САУ, так что остальные стали пятиться назад, под прикрытие деревьев. В итоге наши оставшиеся танки и САУ заехали за холм, спрятавшись там от убойного обстрела с юга, и даже попытались через опушку зайти во фланг северной группе, смывшейся в лес. Но им был дан приказ занять оборону на холме и не отсвечивать — надо было разобраться — "что это было".

Под прикрытием штурмовиков, что вслепую обстреливали с воздуха лес за речкой, наши вытащили из подбитой техники раненных, контуженных и убитых танкистов, а заодно обследовали пробоины. Стреляли калибром семьдесят пять миллиметров, не выше. Это было совсем странно, настолько странно, что командование решило добыть новое оружие, и на ту сторону ручья были посланы батальон на БМП, оказавшийся поблизости. А это более сотни бронемашин. Переплыв через Болву в двух километрах южнее, группы развернулись и пошли по лесу цепью шириной два километра. И все те полчаса, что батальон перебирался через реку, штурмовики работали по лесу, посменно заходя на штурмовку зеленых насаждений, да еще подтянулась батарея гаубиц и стала садить по лесу через реку — и все для того, чтобы новая техника немцев не смогла быстро уйти от наших "охотников". Первые БМП тоже не рвались в атаку, а обходили по лесу широкой дугой, чтобы не попасть под свои же удары и заодно отсечь пути отхода. А уж когда переправились основные силы, тогда они и пошли цепью через лес. Вскоре там зазвучала перестрелка, в том числе с применением орудий. Но постепенно она смещалась на восток и наконец замолкла. И пошла информация.

Оказалось, немцы вывели в свет новые штурмовые орудия чешского производства — Хетцеры. Я, естественно, промолчал, что в моей истории они появились только в сорок четвертом — мне тогда понравилось название самоходки, поэтому-то я и запомнил этот факт. Ну да такая прыть была неудивительна — Гитлер на пару с Геббельсом и шавками помельче уже более года орали про тотальную войну с еврейско-большевистскими и жидомасонскими плутократиями, но, к сожалению, не только орали, но и на самом деле максимально переводили промышленность на военные рельсы, так что за этот год у них появилось много бронированной техники. Те же самоходные орудия StuGIII на базе тройки они клепали уже в невообразимых количествах — по данным разведки, в апреле сорок третьего они вышли на уровень производства уже полтысячи самоходок в месяц, с перспективой наращивания еще на пятьдесят каждый месяц. А машинки были очень опасны. С броней в восемьдесят, а в последнее время и сто миллиметров, с пушкой в семьдесят пять — эти бронемашины были грозным оружием против танков, что советских, что английских, что американских. Да и для нас они были опасны, хотя бы тем, что практически один в один повторяли характеристики части наших САУ. Был даже курьезный случай, когда наша и немецкая самоходки встретились на довольно пустынном поле и минут двадцать молотили друг друга снарядами, не в силах пробить лобовую броню или поймать борт противника. Так и разошлись. Да и в наступлении, когда мы отобьем очередную атаку, Штуги выходили почти без потерь, если только не подставят борт или попадут под воздушную штурмовку. К счастью, по докладам разведки мы знали, что пока две трети этих машин шли на африканский и ближнеазиатский театры военных действий — уж очень хорошо они работали на этих открытых пространствах. Так что нам до поры до времени везло. Нет, Штуги воевали и против нас, но до сих пор мы стояли в обороне, пусть и активной, но немцам все-равно приходилось на наши позиции двигаться гораздо больше, соответственно, больше подставлялись и Штуги.