Перелетные работы - [36]

Чтобы показать, что я тут ни при чем, я сделала благородное лицо, точно так же, как дядя Кирша.

- Перестань кривляться, Леля! - захохотала моя мама. - У тебя такой глупый вид! - зеленые тапочки запрыгали, приплясывая. - Влезть в квартиру среди бела дня и все вынести! Неслыханно! Представляю, как бы возмутилась тетя Агриппина. Она бы целый год пересказывала мне эту историю... Сейчас, наверное, возмущается там где-нибудь у себя! Эй, тетя Агриппина, ау! - и тут зеленые тапочки всхлипнули и побежа-ли к телефону. - Какая жалость, что ее больше нет с нами! Какая жа-лость!

Ночью я вошла в комнату тети Груши. Я залезла под полосатый диванчик и достала оттуда две половины белой пуговицы в золотом ободке. Пуговицы, выпавшие из шкатулки, по-прежнему валялись на полу. Среди них была одна розовая в форме слезинки. Я положила ее к себе на ладонь рядом с белыми обломками.

- Ведь ты же умерла? - спросила розовая пуговица я.

- Умерла... - повторила за мной белая пуговица тетя Груша.

- Тогда почему мы с тобой встретились? - удивилась розовая пуговица я.

- А разве ты не хотела? - спросила пуговица тетя Груша.

- Хотела, - ответила пуговица я.

- Ведь это ты сама меня вызвала...

- Вот как! Тогда, может быть, еще встретимся?

- Боюсь, что не получится, - вздохнула пуговица тетя Груша.

- А ты попроси, - настаивала пуговица я.

- А кто меня пустит? А потом, знаешь как трудно расхаживать туда-сюда...

- Да ладно тебе, - усмехнулась пуговица я. - Я все знаю... Ты им объясни, что к чему!

- Бесполезно... - вздохнула пуговица тетя Груша.

- А ты слышала про ограбление на первом этаже? - сменила разговор пуговица я.

- Возмутительно, Леля! - строго ответила пуговица тетя Груша. - Просто неслыханная дерзость!

- Как ты думаешь, найдут преступников?

- Не знаю... не знаю...

За стеной в соседней комнате стучали черные сапожки. Моя мама принимала гостей. Крутились пластинки веселенькой музыки. Хохотали смешливые голоса.

- А правда, что в твоей квартире живет теперь дворник Валера? спросила розовая пуговица я.

- Да кто его знает, - равнодушно ответила белая пуговица тетя Груша. Может, живет, а может, и нет! Я еще не смотрела.

- Ну так я посмотрю! - сказала пуговица я.

- Ты что! - заворчала пуговица тетя Груша. - Так далеко! Ты заблудишься!

- Троллейбус тридцать один! - выпалила пуговица я. - Я прекрасно помню!

- На улице гололед, ты упадешь, разобьешься, - отговаривала пуговица тетя Груша. - Оставайся дома, Лелечка! Ну что тебе дома-то не сидится?

- Ну не знаю, не знаю... - мялась пуговица я. - А что, и дядя Кирша с тобой?

- Говорят, что он здесь, но мы еще не встречались... Хотя кто знает, где его держат...

Вдруг музыка за стеной смолкла, и раздался шатающийся голос моей мамы:

- Пойдемте, посмотрим на мою Лелечку! Только тихо, она уже спит...

Я выбросила пуговицы на пол, вбежала в свою комнату и прыгнула в кровать.

Через несколько мгновений дверь раскрылась, и на пороге детской появилась моя мама, обутая в черные сапожки. Я зажмурилась, пытаясь казаться спящей.

- Топ, топ, топ! - вбежали черные сапожки в комнату, и следом за сапожками кто-то глухо икнул в дверях.

- Нет, так не пойдет! - прошептала моя мама. - Мы ее просто разбудим! и выбежала из детской в коридор, и следом за ней раздались тяжелые равнодушные шаги.

Наутро я стояла на остановке напротив Оперного театра и ждала троллейбуса номер тридцать один. Мне хотелось узнать, кто сейчас живет на улице Гоголя. Я села в троллейбус, как в прошлый раз, к окну и стала внимательно всматриваться в дорогу. Дорога была той же самой, только переодетая зимой. Березы с заедами стояли в снегу и не боялись мороза. Не хватало только Аленки. Тогда я сделала вид, что она сидит рядом со мной на сиденье троллейбуса, и говорила то за нее, то за себя.

- Хорошо едем, - сказала я.

И тут же ответила за нее:

- Хорошо... - и покачала ногами в такт словам.

Потом я зажала нос двумя пальцами и сказала:

- Следующая остановка "Дом офицеров", - но не успела засмеяться за Аленку, потому что троллейбус остановился и впустил контролера с сумкой через плечо. Он сразу же узнал меня и сразу же пошел ко мне, протискиваясь между стоящими пассажирами. Он оштрафовал меня перед остановкой "Зоопарк", но в этот раз я дала ему пять рублей. Он остался очень доволен.

Я вышла из троллейбуса. Позади меня чернели глубокие ворота рынка с хлипкими звуками гармоники, вырывавшимися на улицу. Впереди виднелся синий забор зоопарка, и рядом с зоопарком, в просвете между домами, начиналась улица Гоголя. Но чтобы попасть на улицу Гоголя, нужно было перейти через дорогу, и я поджидала, когда внизу светофора зажжется зеленый шагающий человечек, намертво запертый в зеленый светящийся кружок.

Позвякивая колесами, подъехал трамвай. Пассажиры, толкавшиеся на остановке, все до одного, исчезли в двух длинных оранжевых вагонах. Больше всех толкался мужчина в черной куртке. В руках он держал сверток, вынесенный с рынка, громко шелестел газетой, но не разворачивал. На мужчину оглядывались и ругались. Неожиданный ветер приподнял краешек газеты, и все увидели, что он держит коровью голову с белыми рогами. Трамвай вытянулся и разбух и с трудом удерживался на рельсах. Когда он тронулся, то в просвете между домами снова показалась улица Гоголя, и я увидела, что давным-давно горит зеленый свет.