Перелетные работы - [19]
- Зачем ты отдал ему гитару, Кирилл? - спросила тетя Груша.
- Мол-чать! - рвано крикнул он.
- Зачем ты так напился?
- Я сказал тебе - молчать! - рявкнул дядя Кирша.
- Кирилл, - начала тетя Груша.
- Ты дождешься... - оборвал он ее. - Ты дождешься, что я тебе все скажу!
- И что же ты мне скажешь, Кирилл? - строго спросила тетя Груша.
Она сидела на краю дивана в розовой ночной рубахе с жел-тыми ромашками и напряженно разглядывала дядю Киршу.
- Ну слушай, Аграфена! - выкрикнул он. - Я потратил на те-бя всю свою жизнь. Я никогда не любил тебя.
- Я знаю, Кирилл! - тихо сказала тетя Груша.
- Я жил с тобой только потому, что мне было удобно! - из усталого его лицо стало страшным, и глаза бессвязно смотрели то на стену, с которой он только что снял гитару, то на завешенное шторой окно. - Я жил с тобой и все надеялся, что найду что-нибудь получше! Ты знаешь, Груша, так раньше князья жили с горничными...
- Я знаю, Кирилл! - еще тише сказала тетя Груша.
- Все женщины, которых я себе находил, - были лучше тебя! - продолжал рваным голосом выкрикивать дядя Кирша. - Только тогда ты была молодая, и поэтому я не говорил тебе об этом. Но теперь ты стара, теперь слушай! Ты плоха, Аграфена! Ты не просто плоха, ты безобразна! Ты не ешь, ты давно разучилась есть, ты жрешь! И с каждым днем ты жрешь все больше и больше!
Тетя Груша молча сидела на диване и слушала, и вдруг она сжала руки в кулаки, замахнулась ими на дядю Киршу и зарыдала в голос.
Дядя Кирша замолчал и удивленно посмотрел на нее.
- Ну ладно, давай спать, - спокойно предложил он, лег на диван, повернулся лицом к стене и захрапел.
Тетя Груша по-прежнему сидела на диване в своей пестрой ночной рубахе и рыдала под его храп.
Я подошла к ней и встала напротив ее большого лица.
- А зачем ты плачешь? - спросила я и приложила ладони к ее мягким коричневым щекам.
Тетя Груша внимательно посмотрела на меня и улыбнулась.
- Утешение мое, - сказала она и наклонила голову вбок, и следом за ней склонились мои ладони. Тогда я качнула ладонями в другую сторону, и ее лицо склонилось за ними.
- Утешение мое, - повторила тетя Груша.
- А ты мое, - ответила я.
- Жизнь за тебя готова отдать, - сказала тетя Груша.
- А я за тебя, - сказала я.
Ночью из-за храпа дяди Кирши я долго не могла заснуть. Тетя Груша дышала ровно, и я почти не слышала ее. Это меня пугало. Когда ее становилось совсем не слышно, я думала, что она умерла, и начинала плакать.
Под утро я увидел сон. Шел дождь. Он шел несколько дней, не переставая, сплошной мокрой стеной. Деревья, под которыми подростки играли в ножички, стояли в воде, и вода с каждым днем прибывала. Она залила подвал нашего дома, подступила к окнам пер-вого этажа и хлынула в нашу квартиру. И я в пластмассовой ванноч-ке, в которой меня всегда купала тетя Груша, поплыла на рынок мимо "Перелетных работ" и зоопарка.
Я проплыла фруктовые ряды. Все они оказались залиты водой. Корзины с фруктами, ящики из-под персиков и мандаринов, коробки с подпорченными яблоками проносились мне навстречу. Иногда попа-дались стулья, табуретки и длинные пустые гробы. Я свернула в мясной павильон. До наводнения мы часто бывали здесь с тетей Гру-шей. На прилавках лежали мокрые куски вырезки, гуси со свернутой шеей и большие коровьи сердца. Дальше на железных крючьях, вбитых в потолок, висели вывернутые свиные туши, и здесь же на пики были нанизаны свиные и коровьи головы. Узковырезанные свиные глаза казались закрытыми, но не до конца, а так, как будто бы свиньи стыдились собственной смерти и опустили веки, а рты растянули в длинной застенчивой улыбке. А коровьи головы тяжело вздыхали и потряхивали рогами. И вдруг я увидела, как между двух свиных голов проплыла тетя Груша. На мгновение свиные головы открыли глаза и посмотрели на нее. Тетя Груша стояла в гробу, скрестив руки на груди. Ее лицо, как она и просила, было присыпано темно--розовой пудрой, глаза накрашены темно-зеленым, а рот - мокрой коричневой помадой. Она была в своем парчовом платье, в бусах и кольцах. Свиные головы засмеялись над ней, следом засмеялись коровьи головы, и даже обезглавленные туши захлюпали, изображая смех. Но тетя Груша ничего не заметила. Она плыла по темному про-ходу мясного па
вильона. Я пронеслась мимо в своей пластмассовой ванночке, но она не заметила меня. В конце прохода виднелся про-свет, какие-то тонкие золотые лучи, и она, ничего не видя вокруг, плыла именно туда...
ГЛАВА 4 - ГАНГРЕНА
Наутро я проснулась раньше всех. Тетя Груша неподвижно ле-жала на боку. Я долго приглядывалась к ней. Наконец у нее вздрог-нули ресницы, и я поняла, что она жива. Дядя Кирша лежал на спине, закинув голову, и тяжело дышал во сне.
Я подошла к окну. Никакого дождя не было, земля и асфальт выглядели совершенно сухими. Под окном валялись сломанные удочки дяди Кирши с оборванной леской и растоптанными поплавками. На земле под деревьями еще не стерлись круги от игры в "ножички", оставшиеся со вчерашнего вечера. Но сегодня было пусто, никто не играл, поэтому я не заметила, как к нашему подъезду подошли Натка с Аленкой.
Когда они позвонили в дверь, тетя Груша тяжело заворочалась на диване, потом встала, просунула руки в рукава цветастого халата и толкнула дядю Киршу в плечо. Дядя Кирша молча оделся, скатал матрац вместе с постелью в толстый валик и спрятал его под диван.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда мы выходили во двор, дед Аполлонский почти всегда сидел с другими стариками, если, конечно, не зима. Зимой-то они не очень все выходили. Только по теплым дням. Я этого деда сразу заметила: он был особенный среди других стариков. Он был самый старый и всегда отвечал невпопад. Его все звали дед Тимкин, и только мы – Аполлонский. Его хотелось называть каким-то громким словом, значительным, чтобы сразу запоминалось среди других слов. Дед Аполлонский – и все…».
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.