Перед половодьем (сборник) - [21]
Курчавый оборванец вертит шарманку смуглою рукой, просительно поглядывая на мальчика и на его сжатый кулак. В клетке на шарманке прыгают предсказатели — чижики, большие мастера вытаскивать острыми носиками билетики с «судьбою». На небе солнце, на вербе почки, но железные прутья крепки…
— Ну-ка, пичуга, дай-ко-сь судьбинушку мне! — просит чижика вышедшая из кухни Василида, протягивая оборванцу пятачок.
И жалеет:
— Крохотки, ножки малые, костки слабые, посадили вас в клетушку, бедные пташеньки!
Шарманщик, не переставая играть, выдвигает левою рукой ящичек в дне клетки. Чижик чирикает, прыгает, и вдруг отчаянным, пугливым взмахом крылышек подлетает к ящичку и быстро погружает свой носик в кучу билетов — подает Василиде «судьбу».
Василида бережно прижимает к груди полученную от птицы бумажку, горя нетерпением поскорее узнать, что написано.
— На, дяденька! — кричит с крыльца маленький человек, кидая денежку к ногам бродяги, хмуро вскинувшего шарманку за плечи, Тот наклоняется; кажется, вот-вот музыкальный ящик пригнет его к земле, и он никогда более не поднимется. По его лицу стекают грязные капельки пота, а рваные калоши на ногах запачканы лошадиным навозом.
— Ирочка, и ты копеечку! — радуется маленький человек, завидев девочку, степенно направляющуюся к шарманщику с монеткой, брезгливо несомой двумя пальчиками.
— И я! — весело отвечает Ирочка, вежливо отдавая монету.
«Добренькая! — умиленно думает мальчик, — вот добренькая-то… подобрее меня».
— Ирочка, давай ручьи проводить.
— А ты меня не запачкаешь?
— Нет, я осторожненько…
Сбегает с высокого крыльца на талый снег широкого двора.
Шарманщик с низким поклоном уходит, печально шлюпая калошами.
— Прочти, родненький! — просит Василида, подходя к детям с гадательным билетиком в руке.
Маленький человек берет от нее бумажку:
«Жизнь твоя многострадальна»…
Василида бледнеет:
— О, Господи!
«Особа, которую ты любишь, не отвечает тебе взаимностью»…
Василида поникает головою.
— Ну, ну, родненький!
«И дни свои кончишь в монастыре, и дослужишься до высокого сана».
— Про меня это, — сокрушается Василида, — про меня, деточки.
— Да! — соглашается Ирочка.
Маленький человек тоже подтверждает.
Расстроенная Василида возвращается в кухню и гремит там посудою, для удобства засучив рукава по локоть. В углу же, под запыленным образом Георгия Победоносца, поражающего копьем семиглавого змия, запуталась в серой паутине весенняя одинокая муха.
«Ж-ж-ж-y-y-y-y! ж-ж-ж-ж-у-у-у!» — заполняет она жаркий воздух кухни предсмертными муками. Придет паук, черный, молчаливый, и будет сосать, и будет наливаться высосанной кровью… На предательски тонкой паутине останется только сморщенный трупик весенней, одинокой мухи.
Василида оставляет работу, вытирает мокрые руки о передник и идет к иконе Георгия Победоносца, спасать крылатую малютку от ужасных пыток.
В клочья! В клочья паутину, серую и цепкую, но пауку — пощада, ибо он к богатству…
Вырвавшаяся на волю муха с радостным жужжанием летит к бумазейной юбке, повешенной на гвоздь, — много гор, равнин и дремучих лесов для нее на этой юбке, есть где побродить резвыми ножками.
Но пока что, муха сидит и смирнехонько очищает хоботком лапки от приставшей к ним паутины.
«Все бьются, все мучаются», — думает Василида, смахивая рукой слезы с своего лица; и опять принимается за работу, грустно напевая:
«Не могу! не могу! ах, не могу, могу, могу!.. Не могу, не могу, ах! не могу, могу, могу!..»
… А на дворе, залитом солнечными лучами, маленький человек и девочка проводят деревянными лопатками канавки для стока воды.
— Вот эта лужечка будет синим морем… Хорошо?
— Хорошо, Ирочка.
— Ах! Какие крутые бережки!
— Перекинем, Ирочка, через реку мост.
— А как?
— Из щепочек, они будут бревнами. А потом я принесу моих оловянных солдатиков, и мы будем воевать.
Играют, беседуют. Синие глазки мальчика блестят.
— Ирочка?
— Что?
— Ирочка!
— Да что же?
Он кидает лопатку на снег и зовет девочку:
— Пойдем на чердак, там веселее… Ты была там? Ты видела — купола, купола золотые — из окошечка?
Она колеблется:
— И отсюда видно.
— Там лучше! — убеждает он.
— А там нет страшных птиц?
— Нет.
— И не темно?
— Нет — светло, светло, светлее, чем здесь… Правда же!
— Пойдем! — соглашается девочка, кидая лопатку на крыльцо.
Маленький человек — путеводителем, ведет ее за руку, через сени по темной лестнице, на светлый и просторный чердак.
— Смотри, — указывает он пальцем за окно: — купола, купола!.. Золотые! За Волгою. Внизу хуже видать.
— Да! — удивленно качает девочка головой, вырывая свою ручку из руки мальчика: — купола! купола!.. Пусти руку, больно мне.
— А вот не пущу! — жестоко смеется он, неожиданно для самого себя требуя: — проси прощения!.. Н-ну!..
Ирочка плачет:
— Пусти ручку, больно мне… Злой!
— Проси! Проси прощения, говорят тебе! О, какая негодница!
Испуганная девочка вырывает свою ручку из руки мальчика и стремительно убегает с чердака.
— …Ледоход! ледоход! — встречает мальчика дома Василида восклицаниями, — чу! Звон стоит, чу! Шуршит… Эва, глянь-ка из окна, вода прибывает здорово.
Маленький человек опрометью бросается в гостиную, к окну. Действительно, рать за ратью, по реке величаво двигаются белые богатыри — остервенелые льдины.
«На высокой развесистой березе сидит Кука и сдирает с нее белую бересту, ласково шуршащую в грязных руках Куки. Оторвет — и бросит, оторвет — и бросит, туда, вниз, в зелень листвы. Больно березе, шумит и со стоном качается. Злая Кука!..» В сборник малоизвестного русского писателя Бориса Алексеевича Верхоустинского вошли повесть и рассказы разных лет: • Лесное озеро (расс. 1912 г.). • Идиллия (расс. 1912 г.). • Корней и Домна (расс. 1913 г.). • Эмма Гансовна (пов. 1915 г.).
«Набережная Волги кишела крючниками — одни курили, другие играли в орлянку, третьи, развалясь на булыжинах, дремали. Был обеденный роздых. В это время мостки разгружаемых пароходов обыкновенно пустели, а жара до того усиливалась, что казалось, вот-вот солнце высосет всю воду великой реки, и трехэтажные пароходы останутся на мели, как неуклюжие вымершие чудовища…» В сборник малоизвестного русского писателя Бориса Алексеевича Верхоустинского вошли повести и рассказы разных лет: • Атаман (пов.
«Рогнеда сидит у окна и смотрит, как плывут по вечернему небу волнистые тучи — тут тигр с отверстою пастью, там — чудовище, похожее на слона, а вот — и белые овечки, испуганно убегающие от них. Но не одни только звери на вечернем небе, есть и замки с башнями, и розовеющие моря, и лучезарные скалы. Память Рогнеды встревожена. Воскресают светлые поля, поднимаются зеленые холмы, и на холмах вырастают белые стены рыцарского замка… Все это было давно-давно, в милом детстве… Тогда Рогнеда жила в иной стране, в красном домике, покрытом черепицей, у прекрасного озера, расстилавшегося перед замком.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (1881—1942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В первый том вошел цикл новелл под общим названием «Цепь».
Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевел коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.
Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевел коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.
В 5 том собрания сочинений польской писательницы Элизы Ожешко вошли рассказы 1860-х — 1880-х годов:«В голодный год»,«Юлианка»,«Четырнадцатая часть»,«Нерадостная идиллия»,«Сильфида»,«Панна Антонина»,«Добрая пани»,«Романо′ва»,«А… В… С…»,«Тадеуш»,«Зимний вечер»,«Эхо»,«Дай цветочек»,«Одна сотая».
Александр Митрофанович Федоров (1868-1949) — русский прозаик, поэт, драматург. Сборник рассказов «Осенняя паутина». 1917 г.
Михаил Владимирович Самыгин (псевдоним Марк Криницкий; 1874–1952) — русский писатель и драматург. Сборник рассказов «Ангел страха», 1918 г. В сборник вошли рассказы: Тайна барсука, Тора-Аможе, Неопалимая купина и др. Электронная версия книги подготовлена журналом «Фонарь».