Перед половодьем (сборник) - [20]
— Не… душевный мужик и двумя перстами иконам молится.
Молчание.
— Нянечка!
— Да чево тебе?
— А много злых?
— Тыща тыщ, — глубокомысленно отвечает Василидушка, утирая полотенцем тарелку.
— Ого! Много как, — А их бы взять, да всех и убить…
Василида сосредоточенно думает.
— Не, — наконец, решает она. — Богу всякие люди надобны.
Маленький человек морщит переносицу, размышляя над словами Василиды.
Темнеет.
Перемыв посуду, Василида зажигает висящую на стене жестяную лампу и распускает жиденькую косичку, чтобы расчесать ее костяным гребнем, любовно заглядывая в тусклое зеркальце на столе.
— Нянечка, давай-ка знакомиться! — вдохновляется мальчик на игру.
— Экой! Да мы же давненько знаемся, — рассеянно отвечает Василида, огорченно рассматривая свой курносый нос с оспиночкой.
— По-новому теперь, нянечка, по-новому!
Маленький человек взбирается к ней на колени и трется носиком о ее нос:
— Вот так! Ха-ха-ха!.. Мы, значит, познакомились, нянечка.
Василида притворно сердится:
— Не мешай, баламут, вишь, косыньку расчесываю.
Но от маленького человека не так-то легко отделаться:
— А давай-ка, нянечка, жениться… Вот весело!
Василида кладет костяной гребень на стол и благосклонно обнимает шалуна:
— Не упади, родненький, озорничок неотвязчивый.
Мальчик берет со стола деревянную ложку и ковыряет в ухе Василиды круглою ручкой с шишечкой на конце.
— Ой! — вскрикивает Василида, больно же, устепенись, докука!
Но потому что умоляющий голос покорен, бессознательно хочется причинить еще большую боль, еще сильнее ковырнуть круглою ручкой.
— Оставь! О-о-о! Палач-вольница!
Василида спускает упирающегося мальчика с колен на пол и сердито отпихивает от себя:
— Уйди с глаз, дурной! Всяк сопляк, а туда же лезет, — «дай, грит, поиздевляюсь»… Господа- нехристи… Брысь ты из кухни, мазурик короткоштанный!
Маленький человек испуганно убегает в детскую, испуская протяжный вопль. Нет матери и отвергнут нянечкой — страдание велико!
В полутемной детской мерцает лампада. Рыдания становятся бесшумными, кроткое мерцание смягчает боль.
Мальчик берет со столика частый гребешок, которым он чешется по утрам; этот гребешок из слоновой кости, на нем можно наигрывать великолепныя мелодии, обернув зубья тонкою бумагой.
Маленький человек ложится на кровать, мечтательно смотря на слабый огонек перед Богородицей.
«Уту-ту! Уту-ту!» — а по щекам слезы катятся.
В бесхитростном напеве — вся глубина души, вся боль одиночества.
«Уту-ту! Уту-ту!» — закрывает он глаза, стремительно падая в бездну.
— Я вас! я вас! — кричит во сне, гоняясь за дразнящими своею наготой белыми человечками.
— Миленькие! Беленькие!.. Да подождите же!
Ждут, а он к ним с хворостиною, а он их хворостиною по нежным трепещущим телам.
И тут только замечает, что это послушные, боязливые девочки, которые часто плачут.
Приходит нянечка, раздевает его, слышит он но собирает все силы своей воли, чтобы не проснуться и не выйти из блаженного оцепенения.
Ровно в полночь маленький человек просыпается, словно кто-то властный приказал: «встань и прислушайся!»
И он встает и прислушивается.
«Иди!»
И он идет к двери, и смотрит через замочную скважину в спальню, откуда доносится шепот — мужской и женский.
И видит он: на материной кровати лежит Василида. А отец, в нижнем белье, рядом с нею… Одеяло сброшено на пол.
…Маленький человек, шатаясь, отходит от двери к кровати и, быстро скользнув под одеяло, рыдает — тихо-тихо, чтобы «они» не услышали.
— Не скажу мамочке, не скажу! Не надо говорить, не надо! Ой, не надо говорить мамочке!
Лампадка теплится.
15
Идет весна. День краше дня. По дорогам великолепные лужи, собравшие все цвета радуги, а на заливных лугах, под влажным и тяжелым снегом, текут ручьи; то здесь, то там они выбиваются из- под белого покрова и, перемигнувшись с благословляющим солнцем — журчащие, ленящиеся — вновь зарываются во влажном и тяжелом снеге.
По краям Волги — большие полыньи, а от города к слободе перекинут плавучий мост: лед ненадежен, недавно провалился воз с сахаром, возница спасся, но груз и лошади потонули.
Быть ледоходу.
Пьяность и мягкость весеннего воздуха оплетают руки любвеобилием — не поднять их на жестокое дело.
— Где Рейнеке?
— Потерял!
— Неряха! — барабанит отец пальцами по столу.
На этом разговор и кончается. Мальчик брезгливо потупляется, разбалтывая ложкой сахар в чашке с утренним кофе.
Они ждут возвращения матери, оба в слегка приподнятом настроении. Несколько дней тому назад мать прислала письмо.
На отце форменная тужурка, на маленьком человеке шерстяная матросская курточка.
Отец ежеминутно вынимает из кармана золотые часы, а маленький человек спрашивает:
— Скоро ли, папочка?
— Скоро… Вот какой ты, потерял книгу, — мы бы пока почитали. В восемь двадцать — прибытие поезда, да на лошади минут сорок.
Морщится, сердито обнюхивая воздух:
— Ф-фу, черт возьми, опять эта корова начадила…
Маленький человек отодвигает от себя пустую чашку и встает из-за стола:
— Мерси, папочка. Можно мне на дворике погулять?
— Иди.
Со двора доносятся дребезжащие звуки шарманки.
Поспешно надев синенький тулуп и наскоро опоясавшись алым кушаком, маленький человек выбегает на крыльцо. В кулаке крепко сжата медная денежка.
«На высокой развесистой березе сидит Кука и сдирает с нее белую бересту, ласково шуршащую в грязных руках Куки. Оторвет — и бросит, оторвет — и бросит, туда, вниз, в зелень листвы. Больно березе, шумит и со стоном качается. Злая Кука!..» В сборник малоизвестного русского писателя Бориса Алексеевича Верхоустинского вошли повесть и рассказы разных лет: • Лесное озеро (расс. 1912 г.). • Идиллия (расс. 1912 г.). • Корней и Домна (расс. 1913 г.). • Эмма Гансовна (пов. 1915 г.).
«Набережная Волги кишела крючниками — одни курили, другие играли в орлянку, третьи, развалясь на булыжинах, дремали. Был обеденный роздых. В это время мостки разгружаемых пароходов обыкновенно пустели, а жара до того усиливалась, что казалось, вот-вот солнце высосет всю воду великой реки, и трехэтажные пароходы останутся на мели, как неуклюжие вымершие чудовища…» В сборник малоизвестного русского писателя Бориса Алексеевича Верхоустинского вошли повести и рассказы разных лет: • Атаман (пов.
«Рогнеда сидит у окна и смотрит, как плывут по вечернему небу волнистые тучи — тут тигр с отверстою пастью, там — чудовище, похожее на слона, а вот — и белые овечки, испуганно убегающие от них. Но не одни только звери на вечернем небе, есть и замки с башнями, и розовеющие моря, и лучезарные скалы. Память Рогнеды встревожена. Воскресают светлые поля, поднимаются зеленые холмы, и на холмах вырастают белые стены рыцарского замка… Все это было давно-давно, в милом детстве… Тогда Рогнеда жила в иной стране, в красном домике, покрытом черепицей, у прекрасного озера, расстилавшегося перед замком.
Хулио Кортасар (1914–1984) – классик не только аргентинской, но и мировой литературы XX столетия. В настоящий сборник вошли избранные рассказы писателя, созданные им более чем за тридцать лет. Большинство переводов публикуется впервые, в том числе и перевод пьесы «Цари».
В книгу вошли лучшие рассказы замечательного мастера этого жанра Йордана Йовкова (1880—1937). Цикл «Старопланинские легенды», построенный на материале народных песен и преданий, воскрешает прошлое болгарского народа. Для всего творчества Йовкова характерно своеобразное переплетение трезвого реализма с романтической приподнятостью.
«Много лет тому назад в Нью-Йорке в одном из домов, расположенных на улице Ван Бюрен в районе между Томккинс авеню и Трууп авеню, проживал человек с прекрасной, нежной душой. Его уже нет здесь теперь. Воспоминание о нем неразрывно связано с одной трагедией и с бесчестием…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (1881—1942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В первый том вошел цикл новелл под общим названием «Цепь».
Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевел коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.
Александр Митрофанович Федоров (1868-1949) — русский прозаик, поэт, драматург. Сборник рассказов «Осенняя паутина». 1917 г.
Михаил Владимирович Самыгин (псевдоним Марк Криницкий; 1874–1952) — русский писатель и драматург. Сборник рассказов «Ангел страха», 1918 г. В сборник вошли рассказы: Тайна барсука, Тора-Аможе, Неопалимая купина и др. Электронная версия книги подготовлена журналом «Фонарь».