Перед бурей - [27]
людей и слишком узкое поле для моей активности, а по
тому скоро я прекратил свои визиты в институт.
Наша семья поселилась на Петербургской стороне.
Квартира состояла из трех маленьких комнат и кухни, рас-
71
положенных в третьем этаже промозглого каменного дома.
Окна выходили во двор; однако, на наше счастье, этот
двор не походил на типичные петербургские дворы-колод
цы, а был открыт с двух сторон и даже заканчивался не
большим садом с двумя клумбами и несколькими чахлыми
деревьями. В целях экономии мать сама готовила и нани
мала одну прислугу, которая и комнаты убирала и за
детьми ухаживала.
Сразу же по приезде в Петербург я поступил в Веден
скую гимназию, которая находилась в двух шагах от на
шей квартиры. Гимназия эта по тем временам была боль
шая, число учащихся в ней достигало пятисот человек,
имелся ряд параллельных классов. В моем классе, напри
мер, было пятьдесят учеников. Два года, проведенные
мной в Веденской гимназии, не оставили в моей памяти
сколько-нибудь ярких следов. Учился я в общем легко И
хорошо, часто бывал первым учеником и при переходе из
первого класса во второй оказался единственным перешед
шим без экзаменов и с первой наградой. В эти годы я
больше всего увлекался географией и не только знал
учебник на-зубок, но и много читал по данному предмету
сверх программы. Кроме того, я очень любил рисовать
карты, и если по выполнению они часто бывали далеки от
совершенства, то зато работа над ними постепенно накоп
ляла в моей голове большое количество точных сведений
о конфигурации берегов и морей, о течении рек, о место
положении городов и горных хребтов. Эти подробные гео
графические знания сослужили мне большую службу в мо
ей последующей жизни.
К концу моего пребывания в Петербурге я очень заин
тересовался астрономией. Толчком для этого послужила
только что вышедшая тогда на русском языке книга не
мецкого профессора Клейна «Астрономические вечера», ко
торую мне подарил отец. Я даже познакомился с перевод
чиком этой книги, неким С. Сазоновым, который казался
мне тогда полубогом, обитающим на вершинах литератур
ного Олимпа. Однако своей высшей точки моя страсть
к астрономии достигла три-четыре года спустя, и я вер
нусь к этой теме несколько позднее.
Дома по усиленному настоянию матери я брал уроки
игры на скрипке, но, как я уже раньше говорил, душа
моя не лежала к этому инструменту, и я всячески отлы
нивал от серьезной учебы. Когда мать упрекала меня в
72
том, что я играю всего лишь час-полтора в день, в то
время как Пичужка проводит за роялем по три часа, я
задорно отвечал вычитанной откуда-то сентенцией:
— Шопен не позволял своим взрослым ученикам играть
больше трех часов в день, чего же требовать с таких кло
пов, как мы с Пичужкой?
В Петербурге я впервые познакомился с театром. По
мню, с каким необычайным волнением я шел с матерью на
утренник, где исполняли «Горе от ума». И пьеса и игра
произвели на меня огромное впечатление, и я долго после
того не мог успокоиться. Позднее я видел «Миллион тер
заний», «Мертвые души», «Плюшкина», «Две сиротки»
(Ф. Коппе) и некоторые другие произведения. Чаще всего
мать водила меня в театр Кононова — небольшой, бедный
театр, где не было даже оркестра, но где тем не менее
хорошо играли и хорошо подбирали пьесы. Замечательно,
однако, что мои родители ни разу не свели меня ни в
оперу, ни в балет. Насколько понимаю, они, следуя риго
ристическим традициям своей юности, считали эту форму
театрального искусства недостаточно серьезной. Данный
пробел в своем театральном образовании я с избытком
наверстал спустя несколько лет, когда в 1901 году попал
в тот же Петербург уже в качестве студента.
К описываемому периоду относится и начало моего бо
лее систематического и самостоятельного чтения. Родители
нередко дарили мне книжки, по преимуществу научно-по
пулярного характера. Я уже упоминал об «Астрономиче
ских вечерах» Клейна; к той же категории произведений на
до отнести и ряд биографий крупных деятелей науки и
техники, как, например, Галилея, Джордано Бруно, Сте¬
фенсона, Фультона и др., из популярной в то время серии
«Жизнь замечательных людей» издательства Павленкова,
которые мне покупали то отец, то мать. Трудно переоце
нить значение подобного чтения для свежего, впечатли
тельного детского ума. Одновременно, однако, я пристра
стился к чтению иного рода, восхищавшему всегда
мальчишек в возрасте десяти-двенадцати лет, — к чте
нию романов Майн-Рида, Фенимора Купера, Жюля Верна.
В петербургский период меня больше всего увлекал Майн-
Рид, и одно время мое воображение до такой степени было-
насыщено скальпами, томагавками, трубками мира, сви
стами войны, что даже во сне я воображал себя то «Твер
дой Рукой», то «Огненным Глазом», ведущим краснокожих
73
к победам над белыми. Вкус к Жюлю Верну развился у
меня несколько позднее. Я перечитал почти все произве-
дения этого изумительного пионера научной фантазии, но
самое глубокое и длительное впечатление на меня произ
вели два его романа — «Таинственный остров» и «При
ключения капитана Гаттераса». Чтение дополнялось слу
шанием публичных лекций на научно-популярные темы в
существовавшем тогда в Петербурге так называемом
Соляном городке. Это было хорошо организованное про
Вместе с тремя героями этой повести читатели отправятся в далекий, полный опасных приключений путь по странам Арабского Востока, через весь великий континент Африки, через Атлантику и Англию.В основу повести положен подлинный факт из эпохи второй мировой войны, но на страницах этой книги он несколько развернут и беллетризован.Перед читателями пройдут города Малой Азии и Египта, девственные джунгли Африки и шумный Кейптаун на мысе Доброй Надежды, затерянный островок в Южной Атлантике и огромный Лондон.Автор повести.
Со страниц этой книги перед читателем встанет обаятельный образ выдающегося советского полководца Михаила Николаевича Тухачевского, безвинно погибшего в результате сталинского произвола. Люди, хорошо знавшие М. Н. Тухачевского, рассказывают о его жизненном пути и военной деятельности. Среди авторов воспоминаний – товарищи заслуженного военачальника по юношеским годам, по службе в царской армии, по гражданской войне, а также те, кто под его руководством работали над укреплением Советских Вооруженных Сил на протяжении последующих лет.Сборник подготовлен с участием Военно-научного общества при Центральном музее Советской Армии.
![Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах]](/storage/book-covers/c0/c0ac0af4a510e37a820d44f8a62e3fa077d13b58.jpg)
В книге рассказано о первых советских дипломатических курьерах, в тяжелейших условиях выполнявших свою ответственную миссию. В течение ряда лет после установления Советской власти многие буржуазные государства не признавали официального статуса «красных дипкурьеров», подвергали их преследованиям, бросали в тюрьмы, натравливали на них бандитов. Широко известен подвиг Теодора Нетте. Роль связного с первой советской миссией в США успешно осуществлял Б. С. Шапик. Героически действовали в самых сложных условиях А. А. Богун, А. Х. Баратов, В. А. Урасов и другие.
Первая книга мемуаров академика И. М. Майского — советского государственного деятеля, занимавшего ряд дипломатических постов в предвоенные и военные годы, в том числе — представителя СССР в Лондонском комитете по невмешательству в испанские дела, посла СССР в Англии, участвовавшего в конференциях союзников в годы войны, а в послевоенные годы ставшего заместителем народного комиссара иностранных дел, посвящена дореволюционному периоду его жизни — детству, юности, периоду эмиграции и Февральской революции.
Иван Михайлович Майский – один из старейших советских дипломатов. Его книга «Испанские тетради» проливает свет на некоторые, доселе слабо освещенные в литературе аспекты борьбы на международной арене в преддверии второй мировой войны, беспощадно клеймит итало-германскую агрессию в Испании в период 1935–1939 гг. и разоблачает многочисленные дипломатические фокусы других империалистических держав, помогавших удушению Испанской республики. Автору особенно удались те главы, в которых он, основываясь на личных наблюдениях и своем богатом жизненном опыте, дает очень рельефные портреты многих западноевропейских политических деятелей того времени, раскрывает сложную механику так называемого лондонского «Комитета по невмешательству в испанские дела».
В настоящее время прилагается много усилий со стороны историков капиталистического мира, чтобы как-нибудь сгладить отрицательное впечатление от позора и глупости западной демократии, принявшей более двух десятилетий тому назад мюнхенское соглашение. Пытаются найти смягчающие вину обстоятельства, стремятся хоть немного реабилитировать ее «героев» и т. д.В своих воспоминаниях академик И. М. Майский рассказывает правду о событиях тех дней, ибо ему, как послу СССР в Англии в те годы, пришлось близко сталкиваться с людьми и событиями предвоенной эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.