Перед бурей - [20]
цветы, леса, перевитые лианами. А солнце! Такого солнца,
яркого, горячего, победоносного, мы, бедные северяне, ни
когда не видали. Все это поражало воображение, рождало
в голове тысячи вопросов и впечатлений.
Вместе с отцом я имел, конечно, полную возможность
ехать все время в повозке. Однако я и не подумал вос
пользоваться этой привилегией. Куда там! С первого же
дня похода я решил быть «настоящим солдатом». С разре
шения Степаныча, я рядом с ним шагал во главе колонны
новобранцев. Сначала было трудно. Хотя я был здоровый
мальчик, но все-таки проходить по 20—25 верст в день
оказывалось не под силу. Поэтому полперехода я шагал,
а полперехода сидел в повозке. Однако постепенно я стал
привыкать и мало-помалу так втянулся, что к концу пути
мог почти поспорить с любым солдатом. Это была хорошая
школа, и, должно быть, отсюда ведут начало мои любовь
54
и уменье ходить пешком, которые я сохранил на всю по
следующую жизнь. Я научился всем повадкам новобранцев
на марше, раскачивался, как они, махал руками, как они,
и даже сплевывал на сторону сквозь зубы, как это умел
делать правофланговый парень из Туринского уезда Карта¬
шев, с которым я особенно подружился во время похода.
На остановках я тоже больше вертелся среди солдат, слу
шал их разговоры, песни, сказки и обед из солдатского
котла предпочитал «офицерскому» обеду, который военный
повар готовил специально для командира партии и для
отца.
Да, это было чудное время! Это было совершенно изу
мительное приключение для девятилетнего мальчика, толь
ко что начинавшего открывать глаза на мир. Я почти пер
манентно находился в состоянии какой-то радостной эк
зальтации. Я просто захлебывался от яркости и обилия по
лучаемых впечатлений. Но мир, который представал пред
моим детским невинным взором, был пестрый мир. В нем
было много света, но в нем были также и тени. И теней
этих было немало.
Помню, во время дневки в Копале местный гарнизон
решил развлечь нашу партию чем-нибудь необыкновенным
и разыграл в ее честь популярную в то время в армии
пьесу «Царь Максимилиан». На крохотной сцене, в душных
казармах, в сорокоградусную жару, в течение двух часов
дико кричали, топали и дрались «военные артисты». Все
роли исполнялись мужчинами. Сам «царь» и все его при
дворные были одеты в какие-то совершенно фантастиче
ские формы, звеневшие бесчисленными побрякушками при
каждом движении героев. Из-под голубого платья «цари
цы Эльвиры» выглядывали густо пахнущие дегтем солдат
ские сапоги. Я забыл сейчас содержание пьесы, но помню,
что даже у меня, девятилетнего мальчика, оно вызывало
недоумение своей нелепостью. К этому прибавлялось еще
исполнение Я никогда не забуду, как в одной из сцен
громадно-уродливый «царь Максимилиан», хватаясь за
саблю, грозным голосом кричал своему сопернику:
Не подходи ко мне с отвагой. —
Не то посмотришь, как проколю тебя я шпагой,
Глядя на оную в скобках!
На самом деле возглас «царя Максимилиана» кончался
на второй строчке, после которой в скобках стояла ремар-
55
ка: «Глядя на оную». Солдат-артист, однако, не отделял
текста от ремарки и с завидной добросовестностью произ
носил все вместе.
— Какая глупая пьеса!—сказал отец, когда мы возвра
щались с представления в свою палатку.
Шедший с нами офицер местного гарнизона с презри
тельным смехом откликнулся:
— Дуракам лучше не надо.
Я был поражен в самое сердце.
«Дуракам! — думал я, шагая рядом со взрослыми. —
Значит, он всех солдат считает дураками? Как бы не так!
Мой Карташев совсем не дурак. Он умеет так хорошо
рассказывать и петь песни. И другие солдаты тоже не ду
раки. Почему же он всех солдат зовет дураками?»
Я не мог тогда найти удовлетворительного объяснения
для слов офицера, но я запомнил их. и мне показалось,
что они скрывают за собой какую-то тяжелую, мне еще
непонятную тайну.
А вот другой случай. Обычно на дневках Степаныч и
«дядьки» занимались с новобранцами «словясностью». Это
было нечто вроде тогдашней «политграмоты», которую
царское правительство старалось вбить в голову каждому
солдату. Собрав вокруг себя на лужайке тридцать-сорок
человек, Степаныч начинал их обучать своей премудрости.
— В чем состоит долг солдата? — громовым голосом
кричал он, свирепо глядя на своих слушателей.
И затем отвечал:
— Долг солдата состоит в том, чтобы, не жалея жи
вота своего, бить врага внешнего и внутреннего.
А все новобранцы должны были хором повторять и за
учивать на память этот ответ.
Потом задавался вопрос:
— Что есть знамя?
И дальше следовал ответ:
— Знамя есть священная хоругвь.
И все опять должны были повторять за Степанычем и
заучивать это определение.
Я не помню сейчас точных формулировок царской «по
литграмоты», но таков был их подлинный смысл. В числе
других вопросов солдатского катехизиса имелся и такой:
— Что есть твое оружие?
На это Степаныч неизменно отвечал:
— Ружье честень бердань, образец номер второй.
56
Регулярно присутствуя на «словясности», я никогда не
мог понять смысла этой мистической формулы. Что значит
«честень»? Что такое «бердань»? Несколько раз я пробо
вал спрашивать об этом Степаныча, но он лишь недоволь
но хмурился и ворчал:
— Честень есть честень, а бердань есть бердань — вот
и весь сказ. А чему тут непонятному быть?
![Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах]](/storage/book-covers/c0/c0ac0af4a510e37a820d44f8a62e3fa077d13b58.jpg)
В книге рассказано о первых советских дипломатических курьерах, в тяжелейших условиях выполнявших свою ответственную миссию. В течение ряда лет после установления Советской власти многие буржуазные государства не признавали официального статуса «красных дипкурьеров», подвергали их преследованиям, бросали в тюрьмы, натравливали на них бандитов. Широко известен подвиг Теодора Нетте. Роль связного с первой советской миссией в США успешно осуществлял Б. С. Шапик. Героически действовали в самых сложных условиях А. А. Богун, А. Х. Баратов, В. А. Урасов и другие.
Вместе с тремя героями этой повести читатели отправятся в далекий, полный опасных приключений путь по странам Арабского Востока, через весь великий континент Африки, через Атлантику и Англию.В основу повести положен подлинный факт из эпохи второй мировой войны, но на страницах этой книги он несколько развернут и беллетризован.Перед читателями пройдут города Малой Азии и Египта, девственные джунгли Африки и шумный Кейптаун на мысе Доброй Надежды, затерянный островок в Южной Атлантике и огромный Лондон.Автор повести.
Первая книга мемуаров академика И. М. Майского — советского государственного деятеля, занимавшего ряд дипломатических постов в предвоенные и военные годы, в том числе — представителя СССР в Лондонском комитете по невмешательству в испанские дела, посла СССР в Англии, участвовавшего в конференциях союзников в годы войны, а в послевоенные годы ставшего заместителем народного комиссара иностранных дел, посвящена дореволюционному периоду его жизни — детству, юности, периоду эмиграции и Февральской революции.
Со страниц этой книги перед читателем встанет обаятельный образ выдающегося советского полководца Михаила Николаевича Тухачевского, безвинно погибшего в результате сталинского произвола. Люди, хорошо знавшие М. Н. Тухачевского, рассказывают о его жизненном пути и военной деятельности. Среди авторов воспоминаний – товарищи заслуженного военачальника по юношеским годам, по службе в царской армии, по гражданской войне, а также те, кто под его руководством работали над укреплением Советских Вооруженных Сил на протяжении последующих лет.Сборник подготовлен с участием Военно-научного общества при Центральном музее Советской Армии.
Иван Михайлович Майский – один из старейших советских дипломатов. Его книга «Испанские тетради» проливает свет на некоторые, доселе слабо освещенные в литературе аспекты борьбы на международной арене в преддверии второй мировой войны, беспощадно клеймит итало-германскую агрессию в Испании в период 1935–1939 гг. и разоблачает многочисленные дипломатические фокусы других империалистических держав, помогавших удушению Испанской республики. Автору особенно удались те главы, в которых он, основываясь на личных наблюдениях и своем богатом жизненном опыте, дает очень рельефные портреты многих западноевропейских политических деятелей того времени, раскрывает сложную механику так называемого лондонского «Комитета по невмешательству в испанские дела».
Автор книги работал в посольстве СССР в Англии с 1925 по 1943 год, долгое время был послом в Великобритании. Бесценные свидетельства очевидца всей предвоенной и начала военной политической карусели. Особенно рекомендуется тем, кто искренне считает, что злой Сталин отказывался от союза с добрыми демократами, ради дружбы с нацистами.Н.Стариков.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.