Перебежчик - [41]

– О чем ты сейчас подумал? – спросила она. – Или о ком?

– Когда я собирался стать адвокатом, мог ли подумать, что моя карьера начнется именно с этого?

– А еще что? – спросила она.

– О том, что попал в зависимость к бандитам. Они спасли нас сегодня. Похоже, они за мной следили… Теперь ты тоже попала в их поле зрения.

Она усмехнулась, встала, накинула халат и направилась в ванную.

– Эй! – крикнул я вслед. – Только без обиды, ладно?

Она не ответила. Потом послышался шум воды.

Конечно, следовало сказать, будто я думал только о ней, о том, что сегодня с нами случилось. Но если я подумал о ее безопасности, разве это свидетельство моего мужского эгоизма?

– Ты обиделась, – сказал я, когда она вернулась. – Не спорь. Ведь теперь я должен позаботиться о тебе. Хотели как проще, получилось еще сложнее.

– Ты уже позаботился, – ответила она, убирая постель. – Хотя не понимаю, зачем я это говорю… Я сама во всем виновата, это из-за меня ты попал в эту историю. Если следовать вашей логике, тебе следует обзавестись новой девицей, чтобы отвести угрозу теперь от меня… И так далее.

– Что-то здесь не так, ты права, – сказал я, одеваясь. – Тебе, конечно, теперь смешно…

– Я ни о чем не жалею. И готова играть свою роль до конца, ты понял? Никаких новых девиц! Турецкий был прав в том, что я смогу за себя постоять, в отличие от всех других. Он не виноват, что я такая дура, полезла в этот конкурс… И затащила тебя в эту «Фею». А потом в свою постель.

– Лучше тебе выйти из игры, – сказал я.

– И твои враги поймут, что я для тебя была девушкой на одну ночь. И снова начнут охоту на твою Катю. Не беспокойся, Юрик, обузой для тебя я не стану.

Она была права. Ничего не оставалось, как продолжать начатое.

– Будем работать вместе, – подытожил я. – Ничего другого не остается.

Когда мы завтракали, она какое-то время что-то обдумывала, потом спросила:

– Ты кого там заметил, среди наших избавителей?

– Как раз не увидел тех, кого хотелось бы, – сказал я. – Бахметьев уверял, будто нападение на меня в доме, где живет Катя, тоже дело его рук… Ну, чтобы побудить меня принять его предложение, понимаешь? Турецкий выразил в этом сомнение. Теперь я тоже засомневался. Те же рожи, что разыгрывали нападение на Вадима возле генпрокуратуры. Ни одной новой. У меня память на лица тренированная.

– Не сомневаюсь. Но почему бы тебе не спросить об этом напрямую самого Баха – будем тоже звать его так, надеюсь, великий композитор в гробу не перевернется.

– Как это? – не понял я. – Он же говорил об этом вполне определенно. Неужели, ты думаешь, откажется от своих слов?

– Конечно, не откажется, – усмехнулась она моему простодушию, – просто из того, что ты о нем рассказывал, следует, будто он не прочь прихвастнуть и приукрасить, лишь бы произвести впечатление на ваши неискушенные души.

Я проглотил ее насмешку, сочтя ее вполне заслуженной. Тем более то же самое имел в виду и Турецкий, только выразился более деликатно.

– То есть ты советуешь попросить его, чтобы он показал мне тех, кто на меня напал в доме Кати?

– Конечно! – сказала она с некоторым облегчением, подавая мне бутерброд, намазанный маслом. – В целях укрепления взаимного доверия и во имя вашего дальнейшего взаимовыгодного сотрудничества…

Теперь она прыснула, глядя на мою постную физиономию.

– Хорош диалог для парочки влюбленных после первой ночи, – сощурилась она. – Не так ли?

Я вспомнил недавно виденный американский фильм, где была показана любовь секретных агентов. Они добирались до постели, сбрасывая на ходу снаряжение, которым были обвешаны с головы до ног, и в основном под одеждой. Но под одеялом выяснялось, что кое-что они все-таки забыли снять. Очень смешно. Вот так и сейчас. Не можем избавиться от того, чем забиты наши мозги. Это куда труднее, чем сбросить потаенный микрофон, однозарядный пистолет или ампулу с ядом.

– Все нормально, – заявил я. – Ты права. Беру тебя в советники.

– Теперь, Юра, самое главное, – серьезно сказала она. – Как это мы преподнесем нашим близким? Как скажем, что объясним? Или каждый – на свой страх и риск?

– Боюсь, что нанесем им незаслуженную обиду, – ответил я. – Травмируем их души.

– На самом деле сейчас ты больше всего думаешь о себе, – упрекнула меня Наташа. – О своем душевном равновесии, которое может нарушиться в результате такого объяснения.

Она опять была права.

– Но так будет правильнее, – не отвечая на ее упрек, сказал я. – Тем более, насколько я понял, вступать в контакт с Катей ты не собираешься…

– Точно так же не советую тебе вступать в контакт с Геной, – насмешливо произнесла она. – Особенно в силовой.

– Намек понял, – кивнул я. – На том и договорились. А сейчас мне лучше отбыть восвояси. Наверное, все уже сбились с ног в поисках моего бренного тела и заблудшей души.

И как в воду глядел. Уже ближе к ночи, когда я добрался наконец домой, раздался звонок от Вадима – я в тот момент надевал в прихожей шлепанцы.

– Старик, ты где пропадаешь? – заорал он. – Тебя все обыскались. Катя плачет, уже не знает, где тебя искать.

– А что случилось? – спросил я.

– В конце концов, ты адвокат или все еще оперативник? – разъярился Вадим. – Обзаведись сотовым телефоном, в конце концов! Мы работаем с тобой в паре, я должен иметь возможность связаться с тобой в любую минуту!