Пепельное небо - [113]

— Ты выбрала мой поведенческий код?

— Я хотела, чтобы он остался твоим собственным. Право сказать «нет», отстаивать свою правду. Хотела, чтобы твой характер остался нетронут.

— А я? — спрашивает Прессия.

Арибэль тяжело вздыхает.

— Ты была на полтора года младше, совсем малышкой. Для тебя это была бы слишком рискованная доза. Я держала тебя в Японии, под присмотром твоего отца и его сестры. Я не могла просто так прийти домой с ребенком. Меня бы отправили в реабилитационный центр. Там бы я и умерла. Я обнаружила, что мой муж планирует массовое уничтожение, и когда я поняла, что оно уже близко, я послала за вами. Пришлось сказать мужу. Он пришел в ярость. И не только, всего не могу сейчас сказать — все уже в прошлом. Я узнала много темных вещей, которые он скрывал. Я не могла жить под Куполом. Я решила выкрасть мальчиков. Твой отец действовал очень быстро, с его ускоренным мозгом, и было понятно, что для поспешных решений у него есть и силы, и полная безнаказанность. Я хотела оставить Прессию здесь, со мной, в безопасности в бункере. Начались задержки, проблемы с паспортами. Тетя привезла тебя на самолете. Взрыв должен был произойти нескоро. Но в тот день твой отец, Партридж, позвал меня. Он объявил, что наступил тот самый день. Раньше, чем планировалось. Он хотел спрятаться в Куполе. Он умолял меня. Я поняла, что он говорит правду. Уже существовали странные расписания. Люди, которым уже шепнули, спешили спрятаться внутри. Самолет Прессии был на подходе. Я отказала твоему отцу. Я попросила его говорить мальчикам, что я люблю их, каждый день. Я сказала ему: «Пообещай мне». А он повесил трубку. Я в ужасе со всех ног помчалась в аэропорт. Получила звонок от твоей тети, что самолет приземлился. До сих пор думаю, что мы бы успели добраться до бункера до Взрыва… Я припарковала машину и побежала к пункту выдачи багажа. Увидела тебя сквозь зеркальные стекла — ты стояла с тетей — такая маленькая, такая прекрасная. Девочка моя! Я споткнулась на тротуаре, упала на колени, подняла голову. Вспышка света, и стекло разбилось. Я слилась с тротуаром руками и ногами. Кое-кто знал, куда я направилась. Они вызволили меня. Помню четыре жгута и пилу. Я была спасена. Вопреки всем ожиданиям я выжила.

— А ты знала, что я жива? — спрашивает Прессия.

— У тебя был чип. Каждый, кто попадал в эту страну как иностранец, награждался чипом.

Наше оборудование после Взрывов показывало весьма схематично, не очень хорошо. Когда мы обнаружили твой чип, я использовала информацию с твоего скана сетчатки глаза, мне прислала ее твой отец из Японии. Она была в одном из компьютеров, устойчивом к радиации, и выжила с незначительными огрехами. Я сканировала и сетчатку мальчиков. Я сконструировала небольших крылатых посланников. Наши цикады. Я посылала их, закодировав на ваше местоположение, и тоже снабдила чипами. Но чаще они уничтожались раньше, чем достигали места назначения. Наконец один добрался до тебя.

— У меня был чип, — произносит Прессия. — Ты знала, где я. Ты могла послать кого-нибудь за мной и привести меня к тебе.

— Здесь все было ужасно. Тесно, все время болезни, ссоры. И как бы я заботилась о тебе в моем состоянии? Я бы даже не смогла держать тебя.

Она поднимает руку с протезом, затем указывает на компьютер. Там сияет карта, в которой Прессия узнает рынок, Бутовые поля, парикмахерскую.

— В то же время чип мерцал на экране, цикада была с тобой, всегда поблизости. Часто точки были так близко, что сомнений не было — ты держала ее в руке. И твое изображение на экране радара стало рассказывать мне историю. Ночью оно было всегда в одном и том же месте в одно и то же время. Оно просыпалось и двигалось. Бродило одно и возвращалось на место, домой. Это была история ребенка, о котором заботятся — обычная история. Здорового ребенка. Ребенка состоятельного. Ты же была в порядке? Кто-то заботился о тебе, любил тебя?

Прессия кивает.

— Да, — отвечает она, и слезы текут по ее щекам, — кто-то заботился обо мне и любил меня.

— А потом твоя точка на экране вдруг ушла и не вернулась. Тебе уже было шестнадцать, и я была обеспокоена по поводу УСР. В это же время до нас дошли слухи о Чистом, а затем одно из старых насекомых вернулось. Твоя цикада.

Она открывает ящик под компьютером. Ящик мерцает теплым светом. Это инкубатор, и в нем на кусочке ткани лежит Фридл.

— Без сообщения. Я подумала, что все это просто странно, но потом поняла, что это был знак.

— Фридл, — шепчет Прессия. — С ним все хорошо?

— Просто устал от путешествия, восстанавливается. Он же уже пожилой. Но вот кто заботился о его шестеренках?

Фридл наклоняет голову и издает серию кликов.

— Я пыталась, — произносит Прессия, касаясь его одним пальчиком. — Не верится, что он добрался сюда. Мой дедушка… — ее голос упал. — Его больше нет. Но он, должно быть, оставил его.

— Лучше оставить Фридла здесь, — говорит Партридж, — тут он будет в безопасности.

Непонятно как, но факт, что Фридл жив, наполняет Прессию надеждой.

— Прессия, — тихо произносит Арибэль, — думаю, я сейчас буду говорить вещи, которые Куполу лучше не слышать.

— Я выйду в коридор и подожду. — Затем Прессия прикасается к рукаву Партриджа и шепотом добавляет: — Предупреди ее о Седже. Он уже не тот мальчик, каким она его помнит.