Пепел Вавилона - [52]

— Простите, я на минутку, — сказал он. — Нужно найти сортир.

— Давай быстрее, — сказала Ип.

— Уж постараюсь.

Пересекая бар в сторону дальнего коридора, Алекс думал о том, что все это — какая-то грязная шуточка. Бойцы, разбивающиеся по парам после сражения — старый и потрепанный как мир сценарий. Но по этому пути всё идет не просто так. Напряжение во время схватки не сравнить ни с одним другим чувством, а облегчение, когда всё заканчивается, пробирает до костей и отравляет. Дело не только в нем и Ип. И дело даже не в сексе. Он знавал на флоте людей, собранных и аккуратных, как на картинке из учебника, которые после сражения часами рыдали или блевали.

Один пилот по имени Жене страдала от хронической бессонницы, помогала только медитация. Каждую ночь она просыпалась часа в два или три. И только после сражения спала как младенец всю ночь напролет. Вот что значит произойти от приматов, чьи тела созданы для жизни в плейстоценовой саванне. Страх, облегчение, вожделение и радость — все связаны в одну сеть нервов где-то глубоко в мозжечке и иногда пересекаются.

Полет с Земли был коротким и тяжелым, и как будто длился целую вечность. Сенсоры дальней дистанции не показывали угроз между портами Луны и Пояса, но всю дорогу в воздухе словно дымная пелена висела одна мысль: а ведь с Земли не заметили падающие метеориты. А если они упадут на Марс? Не находится ли Марко Инарос на шаг впереди, как, похоже, и было? Даже Фред Джонсон выглядел озабоченным, расхаживая по коридорам со сложенными за спиной руками. Приближалось сражение за Цереру. Первое сражение в этой войне после изначального удара из засады. Объединенный флот выяснит, на что на самом деле способна кучка астеров, пилотирующая украденные марсианские корабли, и были основания полагать, что она способна на многое.

Когда пламя двигателей высветило контуры Цереры, Алекс ощутил комок в горле. Сражение с дальней дистанции. Торпеды, выпущенные издалека и идущие по непредсказуемой траектории, на самой высокой скорости, в надежде увернуться от снарядов точечной обороны. Он гадал, создал ли Марс по-настоящему хорошие невидимые торпеды, а если таковые есть, не продали ли их предатели Вольному флоту. Он часами сидел в кресле-амортизаторе, проверяя каждую аномалию в данных сенсоров, пускай даже они не показывали угроз. Когда он все-таки засыпал, то видел сны только об этом.

Когда данные показали, что корабли Вольного флота удаляются, разлетевшись подобно семенам, Алекс, как и каждый пилот объединенного флота, пытался разгадать стратегию противников. Петли гравитации и включенных двигателей должны показать, где произойдет сражение и что задумали враги. Когда он ничего не находил, это выглядело как угроза. Наверняка есть какие-то признаки, а ему просто не хватает ума их разглядеть, и это свербило в затылке до рези в глазах. Утешало лишь то, что экипажи земных и марсианских кораблей, для которых сражаться — что дышать, были так же разочарованы, как и он. Когда ловушка Вольного флота захлопнется, они все вместе удивятся и вместе умрут.

Вот только этого не случилось.

Когда первые корабли достигли доков — два транспортника с Земли и один с Марса — Алекс задержал дыхание. Церера принадлежала Поясу и осталась без защиты — натуральная наживка в мышеловке. Портовая служба дала разрешение на посадку. Бойцы объединенного флота заняли места, солдаты высыпали в док, настал решительный момент... и тут же закончился. Фреду Джонсону стали поступать сообщения. Вольный флот улетел. Вооруженного сопротивления нет. Никаких солдат, лишь горстка идиотских ловушек, пустые склады и водные резервуары, а служба безопасности раздета до трусов и готова сдаться любому, кто пожелает.

Сражение за Цереру так и не состоялось. Вместо этого объединенный флот и местные инженеры собрали группу для починки агонизирующей системы жизнеобеспечения и перерабатывающих заводов, чтобы станция не прекратила существование. Перед посадкой «Росинанта» Фред Джонсон занимался только тем, что обменивался сообщениями по шифрованным каналам с Авасаралой на Луне и с кем-то на Марсе, где вотум недоверия Смиту перерос в полномасштабный конституционный кризис. После посадки Фред скрылся в водовороте встреч с местными группировками АВП, профсоюзами и жалкими перепуганными остатками управленческого персонала.

Остальная команда направилась в бар.

Поначалу было странным — и до сих пор странно, стоило об этом подумать, — смотреть, как жители станции Церера реагируют на чужаков. Все, кого встречал Алекс, казалось, состояли из замешательства, облегчения, злости и чего-то вроде неясной печали, распространяющейся по коридорам станции как испарения. Церера была крупным портом, независимым от внутренних планет уже многие годы, а теперь, возможно, они ее захватят. А может, спасут. Никто, похоже, не знал, что означает визит объединенного флота — то ли это карающий меч с Земли, то ли доказательство, что АВП Фреда Джонсона — легитимная политическая сила. А может, произойдет что-то еще более странное и значительное.

Улыбки местных были осторожными, а в глазах отражались гнев и боль. Даже здесь, в «Синей лягушке», где привечали экипажи и подавали все, что сумели наскрести, флотские и местные жители держались порознь, не зная, чего друг от друга ожидать. Разделенные по собственному выбору и по воле истории. Алекс относил сидящих за столами к внутрякам, а работников бара — к астерам, но это было не так. Ип, Мфуме и остальные — люди Фреда из АВП. Даже деление людей на своих и чужих было новым, и никто, похоже, точно не знал, какие негласные правила тут применить.