Пепел дорог - [9]

– Да ну, в жопу такой экстрим, – возразил сзади напарник. – Я себя чувствую шашлыком над мангалом с горящими углями. Того и гляди сам, как спичка, полыхну.

Ловко перевалившись с кортов на одно колено, Псих тоже вскинул подобранный с асфальта калаш и, уперев приклад в плечо, изготовился к стрельбе.

– Не бзди, Псих, не полыхнешь. Шеф сказал: огонь не перекинется за границу кластера.

– А он-то откуда знает?

– От верховного ботов, наверное. Они ж по рации о чем-то долго терли, и после этого Гвоздь идею: устроить огненный капкан, нам предложил.

– Все-то ты Клещ подмечаешь, – зло хмыкнул Псих.

– Просто не щелкаю хлеборезкой, как некоторые.

– Че сказал?..

Назревающее выяснение отношений прервало эффектное явление из огненного пекла очередного «исчадья ада» - пятиметровая багровая елка рассыпалась ворохом искр, из мешанины которых на асфальт вывалился утопающий в клубах дыма матерый лотерейщик.

Оборвав перепалку, напарники дружно открыли по твари прицельный огонь, и за пару секунд буквально изрешетили шкафоподобного громилу. Обиженно захрипев, здоровяк завалился мордой в асфальт практически в том же мести, где и вышел.

Но увлекшись расстрелом первой твари, муры недостаточно проворно отреагировали на менее эффектное появление второй. А когда заметили правее расстрелянного лотерейщика его гораздо более опасного спутника, оказалось, что из охотников они сами уже превратились в добычу.

Огромному руберу, в два Психа высотой, с лихвой хватило секундного замешательства охотников-муров, чтобы стремительным скачком в сторону уйти с линии огня.

Не прекращая отчаянную пальбу, муры тут же развернули стволы следом за оказавшейся вдруг слева тварью, и снова не успели. Все их пули бестолково ушли в пустоту, а словно из-под земли выросший рядом монстр ударом длиннущего хвоста навылет пробил грудь Психа. Его хваленый бронежилет, который, несмотря на сумасшедшую жару, оставил поверх куртки перестраховщик Псих, спасовал под страшной силы ударом рогового наконечника.

В клочья разорванные сердце и легкие принесли Психу мгновенную и практически безболезненную смерть.

Напарнику же его повезло гораздо меньше.

С ловко обезоруженным Клещом монстр-великан вдруг заговорил по твариному урчащим, но вполне разборчивым, человеческим голосом:

– Че ж вы суки все не угомонитесь-то, – проурчал рубер, склонившись над пленником так, чтобы его страшные акульи челюсти находились на уровне человеческих глаз.

Не замечая больше жар близкого пожара, спина остолбеневшего от ужаса Клеща покрылась ледяной испариной.

– Ты кто? – прохрипел мур пересохшим горлом.

– Это не важно, – отмахнулся рубер совершенно человеческим жестом, заодно невольно продемонстрировав вблизи и без того трясущемуся от ужаса человеку свои кинжалоподобные когти. – Сейчас я буду задавать тебе вопросы. А ты мне будешь честно на них отвечать. Договорились?.. А если я почую, что ты мне врешь – а я это умею, уж поверь… То сделаю так.

Метровый хвостовой шип, выскочив из развороченной груди напарника, пробил плечо Клеща. Случилось это так быстро, что мур заметил лишь смазанное движение в воздухе, и тут же заорал дурным голосом от боли в развороченном суставе.

– Ну-ка заткнись, – грозно проурчал хвостатый палач.

И жертва послушно зажала рот пока еще здоровой левой рукой.

– Начнем, пожалуй. Вопрос первый…

Глава 4

Глава 4, в которой я мщу, и мне улыбаются

Мелькнула мысль, что это кто-то из крестников, перепугавшись до мокрых штанов, цапнул меня за плечо. Но схватившая меня рука не потянула назад (что было бы логично для перепуганного человека сзади), а, напротив, толкнула к двери, да так сильно, что своим телом я, как тараном, буквально снес ее, вывалившись вместе с дверью наружу. Так я вдруг оказался вне салона, внутри бушующего огненного шторма.

Я инстинктивно зажмурился, затаил дыхание и, как смог, залепил руками лицо. Кожу на открытых руках и голове мгновенно стянуло от страшного жара, а через секунду я затрясся в болезненных судорогах, от сотен ожогов. Услышал, как затрещали горящие волосы на голове, и по всему тело ощутил жар от занявшегося камуфляжа.

Я уже фактически горел за живо, и только невероятные развитые выносливость с регенерацией не позволили мне мгновенно окочуриться от болевого шока. Свозь застилающую сознание боль, в геометрической прогрессии нарастающую буквально с каждым мгновением, я каким-то чудом успел вспомнить фразу-активатор единственного способного выручить в таком отчаянном положении Дара.

– Левак, – выдохнул я в ладонь, несмотря на свою читерскую выносливость находясь уже на грани отключки.

И, видимо, на несколько секунд после этого действительно провалился в небытие, потому что напрочь пропустил болючую стадию перестройки трансформирующегося тела. Вернулся в сознание я от хлесткого удара по спине своего хвоста, уже с головы до пят покрытый толстой чешуйчатой броней рубера.

Огонь по-прежнему бушевал вокруг, но через толстую роговую броню высокоуровневой твари пробиться уже был не в силах. В окружившем меня мареве из едкого дыма и пламеня невозможно было ни зги разглядеть, я закрыл бесполезный глаз, и стал двигаться на ощупь, воспользовавшись тут же откликнувшимися навыками слепуна. Проблема затянувшейся задержки дыхания тоже благополучно разрешилась, стоило вытянуться на высоту своего четырехметрового роста – конечно, сполохи жаркого пламени порой вздымались и на большую высоту (все ж таки густой ельник вокруг изобиловал многометровыми долгожителями), но на четырехметровой высоте в стене бушующего над землей огня появлялось уже достаточное количество просветов, заскочив в любой из которых можно было сделать обжигающе горячий, но вполне безопасный, вдох, ведь способные отравить любое живое существо дым с угарным газом концентрировались в основном у земли.