Пепел державы - [98]
— Детки мои, маленькие. Вы со мной, все хорошо… Хорошо… — причитала Анна, прижимая сыновей к себе.
— Матунька, у тебя кровь! — жалобно, с испугом в глазах проговорил Матвей.
— Ничего, — улыбнулась Анна окровавленным ртом, — мне не больно. Не больно. Это пройдет…
Их погнали к остальным пленным, коих литвины сбивали в кучу. Мужики, бабы и дети, как испуганный скот, под ударами плетей брели туда, куда им укажут. Анна увидела, как староста пытался что-то объяснить одному конному ратному, держа его руками за сапог. Ратник, нахлобучив меховой треух на глаза, молча слушал, затем вынув саблю, рубанул вкось, и староста, рассеченный поперек надвое, повалился в грязь. Анна с ужасом отвернулась и прикрыла глаза сыновьям.
Вокруг слышны крики, стоны, плач, визжание лошадей. Огонь уже повсюду. Горел и терем Михайлы. Анна увидела лишь, как из лопнувших окон кровожадными змеями лезли языки пламени, и густой дым окутывал крышу. Анна закрыла глаза, не в силах глядеть на то, как погибал ее дом…
Затемно пленных вывели в поле за деревней, над коим всю ночь стояло страшное красное зарево — Бугровое, выжженное до основания, перестало существовать. Пленных тут была тьма — изможденные люди сидели или лежали на голой земле, кто-то хворал, натужно кашляя, кто-то разводил огонь. Видать, гнали их издали. В большом числе вокруг лагеря пленных разъезжала конная литовская стража.
И здесь, обессиленная, Анна рухнула на землю, ибо ее нутро разрывало от страшной боли. Она понимала, что сейчас родит. Матвей и Васенька сидели подле нее, трясясь от холода и с ужасом наблюдая страдания матери.
— А-а-а-а! — вдруг не выдержала Анна и, закусив губу, засучила ногами. Две какие-то бабы ринулись к ней, начали что-то приговаривать и хлопотать над нею. Стражники-литвины безучастно наблюдали за этим издали, хотя им надлежало следить, дабы пленные не слишком приближались друг к другу.
Анна, погруженная в пучину боли, толком и не помнила, как исторгла из себя синий комочек в кровавой слизи, как одна баба умело перерезала и перевязала ей пуповину, оторвав кусок ткани от своей одежи.
— Мертвый, глянь-ка, — молвила вторая.
— Мертвый, — подтвердила баба, вытирая окровавленные руки о сухую траву.
— Милая, все кончилось, — услышала Анна, — не доносила. Хорошо, выкинула его. А то бы и тебя погубил…
— Отдайте, — молила она бледными запекшимися губами, — отдайте…
Но труп ребенка уже унесли, и один литвин по-русски крикнул хлопотавшим возле роженицы бабам:
— Отошли! А то всех тут порубаем! Прочь!
— Отдайте! — скулила Анна, корчась на земле. Жить ей более не хотелось. Совсем.
…Победоносная рать Филона Кмиты двигалась дальше, к концу следующего дня разорив все в окрестностях Дорогобужа. Воевода, оставив позади многочисленных пленников, со всем войском ринулся дальше.
Хаты очередной захваченной деревни уже догорали, исходя густым черным дымом. Здесь Кмита оставил весь пушечный наряд и с литовскими всадниками отправился далее, разведать округу. После надобно было приказать, дабы пленников вели к Орше, в Литовскую землю. Воеводе страшно было представить, насколько он обогатится после столь удачного похода. Но он и не думал сейчас об этом. Нужно идти дальше, громить, убивать, жечь, дабы камня на камне не осталось вокруг Смоленска!
Скоро смеркалось, и Кмита велел разбить лагерь тут же, неподалеку от деревушки Настасьино, как называли ее местные жители. Деревня была брошена и, конечно, завтра будет уничтожена.
Литовский воевода проверил еще раз сторожу, убедился, что лагерь хорошо защищен, и, уставший, полез в свой шатер.
Там он с наслаждением улегся на солому, укрытую попоной. Перед тем как узнать, думал о дальнейших действиях. Завтра же надобно идти к Смоленску и осадить его. Если ему удастся в одиночку захватить этот город, какая милость его ждет от короля? Не меньшая, чем право называться воеводой смоленским. От этой мысли Кмита расплылся в улыбке. Полшага оставалось до великой победы, пожалуй, главной победы его жизни. В силу московитов уже не верил никто, оставалось лишь урвать у слабого все, что можно и необходимо урвать, и он, Филон Кмита-Чернобыльский, поступит именно так!
Казалось, он только начал погружаться в сонную негу, когда в шатер влетел один из слуг и начал кричать что-то нечленораздельное, указывая в сторону лагеря. В долю секунды литовский воевода, схватив саблю и натянув сапоги, вылетел из шатра и сразу понял, что времени строиться и отбиваться нет — его воины, рассыпавшись по лагерю, гибли в большом числе, а враги, одетые в простые зипуны, даже не в панцири, все появлялись и появлялись из тьмы.
Чудом Кмита выбрался из окружения и с остатками своего отряда возвращался к лагерю, в котором оставил остальное войско и пушечный наряд. Лил дождь, холод пробирался за ворот мокрой одежды, тьма была непроглядной, и земля Смоленская, коей в своих мыслях уже владел Кмита, казалась теперь чужой и страшной, порождающей, словно ниоткуда, своих непобедимых и бесстрашных стражей.
На запаленных конях отряд Кмиты прибыл в свой лагерь, где он приказал бросить весь обоз с награбленным, пленных и срочно отступать в литовские земли. Ратникам поначалу казалось, что их воевода сошел с ума, но прибывшие с Кмитой товарищи их, чудом уцелевшие в резне, заставили всех поверить в необходимость отступления. Еще не представляя, как разворачивать полк, как искать пути в непроглядной тьме в незнакомой местности, литовское войско начало отползать. Однако уйти далеко им не удалось.
Первая половина XVI века. В Москве подрастает сын великого князя Василия III – Иоанн. Но с кого будущему правителю брать пример? Москва, считающая себя Третьим Римом, больше похожа на Вавилон, где предательство, убийство и прелюбодеяние не в новинку. Боярство уподобилось зверям, грызущимся меж собою, но что поделать, если на зверей опирается государев трон. Ещё в малолетстве Иоанн слышал от няньки: «Чтобы тебя боялись, Ванюша, нужно быть сильным», и он понял: великая сила нужна, чтобы переменить устоявшийся порядок, когда «на боярах держится вся власть».
Последние годы правления Иоанна Грозного. Русское царство, находясь в окружении врагов, стоит на пороге гибели. Поляки и шведы захватывают один город за другим, и государь пытается любой ценой завершить затянувшуюся Ливонскую войну. За этим он и призвал к себе папского посла Поссевино, дабы тот примирил Иоанна с врагами. Но у легата своя миссия — обратить Россию в католичество. Как защитить свою землю и веру от нападок недругов, когда силы и сама жизнь уже на исходе? А тем временем по уральским рекам плывет в сибирскую землю казацкий отряд под командованием Ермака, чтобы, еще не ведая того, принести государю его последнюю победу и остаться навечно в народной памяти. Эта книга является продолжением романа «Пепел державы», ранее опубликованного в этой же серии, и завершает повествование об эпохе Иоанна Грозного.
В очередной том данной серии включены два произведения французского романиста Мориса Монтегю, рассказывающие о временах военных походов императора Наполеона I. Роман "Король без трона" повествует о судьбе дофина Франции Луи-Шарля - сына казненного французского короля Людовика XVI и Марии-Антуанетты, известного под именем Людовика XVII. Роман "Кадеты императрицы" - история молодых офицеров-дворян, прошедших под знаменами Франции долгий и кровавый путь войны. Захватывающее переплетение подлинных исторических событий и подробное, живое описание известных исторических личностей, а также дворцового быта и обычаев того времени делают эти романы привлекательными и сегодня.Содержание:Король без тронаКадеты империатрицы.
Висенте Бласко Ибаньес (1864–1928) — один из крупнейших испанских прозаиков конца XIX — начала XX в. В мастерски написанных произведениях писатель воссоздал картины, дающие представление о противоречиях жизни Испании того времени. В данном томе публикуется его знаменитый роман «Куртизанка Сонника», рассказывающий об осаде в 219 г. до н. э. карфагенским полководцем Ганнибалом иберийского города Сагунта, ставшего римской колонией. Ганнибал решает любой ценой вернуть Сагунт под власть Карфагена, даже если придется разрушить город.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
В книгу известного советского писателя входит повесть о просветителе, человеке энциклопедических знаний и интересов, участнике войны за независимость США Федоре Каржавине «Волонтер свободы» и повести об известных русских флотоводцах А. И. Бутакове и О. Е. Коцебу «На шхуне» и «Вижу берег».
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.