Пепел державы - [4]

Однажды и он, Василий Иванович, был в опале, сидел в сыром застенке на цепи (с тех пор ежедневно ломит ноги, не давая забыть те страшные дни). Все из-за провального похода герцога Магнуса на Ревель[1], когда от чумного поветрия вымерло больше половины русских ратников. Благо, в отличие от других воевод, участвовавших в том походе, Умной сохранил голову на плечах. И через два года он уже командовал одним из опричных полков в битве при Молодях, где сумел кровью искупить свою "вину" перед государем.

И вот минуло время, боярин Умной получил расположение Иоанна, влияние при дворе и, наконец, саму власть. Подобно Малюте, он решил породниться с самим государем. Его стараниями недавно Иоанн женился в пятый раз — на Анне Григорьевне Васильчиковой, девушке из семьи мелкопоместных детей боярских, с коими Василий Иванович был в близком родстве. Хоть и не в прямом, но все же!

Озорно, с блеском в очах заглядываясь за свадебным столом на свою новую супругу, крепкую, налитую, пышущую здоровьем и молодостью, престарелый государь, верно, и не мыслил, как близко подпустил к себе своего тайного врага. Да, именно врагом Василий Иванович Умной-Колычев считал для себя государя. И на то было много причин. Помнил он и свое унизительное заточение, и смерть брата, и ужас опричных лет. Сам, будучи опричником, он презирал те деяния, что именем государя устраивали потерявшие рассудок от крови и безнаказанности кромешники. Он помнил сожженную крымским ханом Москву, когда государь и его двор позорно бежали, оставив город и людей на погибель. Он помнил, как русские остервенело, из последних сил бились с крымским ханом при Молодях[2], и, верно, ежели бы не безрассудные казни многих талантливых воевод в опричные годы, всего этого можно было бы избежать!

Он видел запустелые пашни и брошенные деревни, наблюдая ту нищету, что объяла русский народ в результате опричных погромов и затянувшейся Ливонской войны. И можно было отказаться на время от проклятой Ливонии, дать передышку людям, дабы смогли они разродиться в новых поколениях и заселить опустевшие земли. Но царь только и думает о том, дабы заполучить уже не токмо Ливонию, но и саму Польшу.

Боярин Умной помнил прекрасно приезд литовского посла Михаила Гарабурды в Новгород, помнил переговоры, в коих принимал самое деятельное участие. Гарабурда ехал к царю с предложением от литовских вельмож — сделать королем Речи Посполитой царевича Федора, младшего сына Иоанна. Помимо мира литовская знать преследовала и другие цели — после Люблинской унии[3] Литва оказалась не удел. Польша, заняв господствующее положение в объединенном государстве, урезала многие права и земли литовской знати. Литва за то, что посадит сына царя на трон Речи Посполитой, просила Усвят, Озерище, Полоцк, Смоленск и другие земли. Но едва Гарабурда упомянул о землях, которые хочет заполучить Литва, Иоанн ответил не мешкая:

— Наш сын не девка, чтоб за него приданое давать! В Польском королевстве и Литовском княжестве довольно городов, на доходы от которых может жить ваш правитель! Считаем, напротив, ежели паны и шляхта хотят видеть моего сына своим королем, то пусть отдадут нам Киев для нашего царского наименования.

— Вряд ли государь сможет успешно вершить правосудие и защищать столь огромное государство, требующееся в постоянном присутствии Его Величества, — парировал посол, пытаясь дружелюбно улыбнуться. Но Иоанн был непреклонен — он догадался о планах литовцев заполучить себе слабого государя (а иным царевич Федор быть и не мог, его уже тогда многие считали при дворе не способным к государственным делам) и отвечал:

— Скажу тебе, что суждение твое неверно. Пущай паны ваши изберут меня государем, ибо сын наш лет еще не дошел, против наших и своих неприятелей встать ему не можно.

Гарабурда уезжал ни с чем, и напоследок Иоанн сказал ему:

— А возьмете ли французского принца в государи, и вы, Литва, ведайте, что мне над вами промышлять!

Угроза царя ничего не принесла, поляки все же выбрали королем французского принца Генриха, об окружении и семье которого по Европе ходили самые страшные слухи (молвят, Генрих является мужеложцем, а мать его, Екатерина Медичи, утопила Францию в крови в канун дня святого Варфоломея). Но за Генрихом стояла Франция, союзница Османской империи. Против Москвы создавалась мощная коалиция. Ежели бы возобновились военные действия, Россия была бы раздавлена, ибо брат Генриха, французский король, обещал помочь в войне с Москвой. К счастью, этого не случилось — пробыв на польском престоле полгода, Генрих тайно бежал во Францию, где вскоре короновался под именем Генриха Третьего. Речь Посполитая вновь осталась без правителя, и государь только и думает о том, как стать ему польским королем…

Лучше бы он думал о мире и об истощенной своей державе!

…Промозглый ветер хлестнул по лицу, заползая за шиворот шубы, и боярин Умной туже запахнул ворот. Застоялся тут, хватит! Взглянув напоследок на раскинувшуюся внизу Москву, Умной развернулся и зашагал прочь. Спускаясь по витой каменной лестнице, он опирался рукой о стену — каждый шаг отдавался болью в ногах.