Пенумбра. Шесть готических рассказов. - [18]

— Ну… — начал было я. — Теперь я могу начать свой рассказ?

— Да, Рой. Только одна деталь — покороче, если можно конечно. Эти, как их там, златогоны, на другой стороне озера, за лесом. Сегодня вечером я точно изловлю кого-нибудь из этой «лесной братии». Я не знаю, кто у них там главный. Подай, пожалуйста, поднос с тостами. Спасибо. Но даже если я выбью информацию хоть из одного из этих мешков с дерьмом, ему всё равно не жить. Пирпонт к слову не так бесполезен, как ты думаешь. Хороший парень, хваткий. Тоже хочет в Службу. Рой, как думаешь, осилит?

— Ну, Билли, ну, жучара…

— В точку. Не волнуйся — я ему устрою испытательный срок — быстро передумает. Ладно, забудем пока о нём, ты мне лучше вот что скажи — что это за тварь я притащил с утра пораньше? Интересно, Хоулетт уже избавился от того что от неё осталось?

— А вот мне не интересно, — сказал я безразлично. — Эта тварь мне спокойно поесть не дала.

— Забудь, — сказал Баррис, одним большим глотком выпив свою чашку кофе до дна. — Это вообще не имеет отношения к делу. Лучше поделись информацией.

— Если хочешь, я могу попросить Хоулетта приготовить тебе сандвич с этой тварью. Я думаю, к тостам будет самое оно. Отличная будет закуска под скотч! — огрызнулся я, не найдя понимая в лице Барриса.

Пирпонт пришел довольной и посвежевший после ванны.

— Давай Рой, не томи, — попросил Пирпонт. — Ты вроде вскользь упоминал Годфри и эту тварь? Они как-то связаны? Что этот чудила вообще в ней нашел?

Моя папироса догорела, и я бросил окурок в камин.

— Может это наши узкоглазые друзья развлекаются, а, как думаете?

— Нет, — уверенно сказал Баррис. — Это нечто большее, чем художественный гротеск, не знающий меры ни в своей пошлости, ни в своей жути. Тут другое… что-то гораздо, гораздо большее.

— Это очень похоже на американский юмор — в нём тоже не хватает деталей.

— Согласен, — сказал Пирпонт. — Это лишь осколок… А что там слышно про золотого змея?

— Годфри продал его музею в столице. Вам двоим нужно обязательно видеть его — это настоящее произведение искусства.

Баррис и Пирпонт закурили свои папиросы, а через несколько минут все встали и вышли во двор, расположившись под кронами высоких клёнов, куда Хоулетт ранее принёс стулья и обустроил несколько гамаков. Пришел Девид, как обычно с ружьём на плече. Волли вился у его ног — псу стало намного лучше.

— Итак, вчера вечером, около четырёх часов, мы явно не досчитались кого-то, — начал издалека Пирпонт.

— Рой, — спросил Баррис когда Девид поздоровался и ушел восвояси. — Так чем ты говоришь, занимался вчера вечером?

Я ждал этого вопроса. Всю ночь мне снилась Изольда и та странная, волшебная поляна в лесу, где в прозрачной воде озера я впервые увидел её глаза. Всё утро, даже когда я умылся и привёл себя порядок, я не переставал убеждать себя, что это сон — лишь грёзы, и мне даже думать не стоит искать то самое место с источником и тот камень с искусно выполненной резьбой. Если это лишь сон — разве это не глупо? Но теперь я был в относительном порядке, поэтому, когда Баррис задал свой вопрос, я решил рассказать ему всё, как есть.

— Ладно, парни, тогда слушайте, — начал я. — Я поведаю вам нечто очень, очень странное. Вы можете не воспринимать мои слова всерьёз, и даже можете придумать пару шуток по этому поводу, но прежде я задам вопрос Баррису — Ты ведь был в Китае?

— Да, — сказал Баррис, глядя мне в глаза.

— Много ли ты видел китайцев, которые бы занимались лесозаготовкой?

— Эээ… ты видел китайца? — спросил Баррис в полголоса.

— Я не знаю, что я видел. Мы с Девидом думаем, что не исключено.

Баррис и Пирпонт обменялись взглядами.

— Вы оба ведь тоже что-то видели? Я прав? — потребовал ответа я.

— Нет, — медленно сказал Баррис. — Я не знаю, кого ты там видел, но то, что там точно кто-то был — я уверен абсолютно.

— Вот, дьявол… — сквозь зубы процедил я.

— Что-то вроде того, — серьёзно сказал Баррис. Дьявол, бес, чёрт если угодно. Он из Кюэнь-Ёиня.

Я пододвинул свой стул поближе к гамаку, на котором, растянувшись во весь рост, раскачивался Пирпонт. Баррис протянул мне обеими руками идеально отшлифованную сферу из чистого золота.

— Э-э-э? — протянул я недоумённо, пристально разглядывая удивительный предмет, гладкая поверхность которого были искусно расписана изображениями странным, извивающихся, подобно змеям, существ, как мне тогда показалось — китайских драконов.

— Вот. — Баррис положил сферу мне в ладони, — это сфера, которую ты сейчас держишь в руках, почти полностью покрытая странными гравюрами загадочных существ и китайскими иероглифами — не что иное, как символ культа Кюэнь-Ёинь.

— Где ты вообще достал это? — спросил я, исполненный чувства, что прикоснулся к тайне.

— А кто сказал, что я? Это Пирпонт нашел сегодня утром у озера перед самым рассветом. Так, о чём это я… а, это символ Кюэнь-Ёиня. — повторил Баррис. — Страшнейшего из культов — группы восточных чародеев, и самой жестокой и кровожадной секты, представляющей интересы самого Сатаны на земле.

Мы молча курили наши папиросы, пока Баррис не встал со стула, и не начал ходить по саду взад-вперёд, задумчиво поглаживая свои усы.