Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность - [59]

— Тогда я принесу. Только никуда не уходи, ладно? — Тим заметил, что свет корабельного фонаря и свет из иллюминатора мистера Макангуса падают прямо на скамью, где она устроилась. Он слышал, как мистер Макангус напевает у себя в каюте визгливым фальцетом, расстилая постель на ночь. — Сиди здесь и жди, — сказал Тим, — хорошо?

— Ну куда же я денусь? Мне совсем не хочется карабкаться по снастям или тянуть какие-то там канаты. А нельзя ли выключить этот свет над головой? Нет, — торопливо добавила Джемайма, — вовсе не для создания интимной обстановки, честное слово, Тим. Просто он режет глаза, вот и все.

— Выключатель с другой стороны. На обратном пути выключу, — пообещал он ей. — Вернусь скоро, и глазом моргнуть не успеешь, Джем.

Когда он ушел, Джемайма откинулась на спинку скамьи и закрыла глаза. Она прислушивалась к рокоту двигателей, к шуму моря и пению мистера Макангуса. Правда, через пару секунд он умолк, через сомкнутые веки проникало уже меньше света. «Он выключил эту свою дурацкую лампочку, — с благодарностью подумала Джемайма, — и теперь, бедняжка, улегся на свою койку в целомудренном одиночестве». Она открыла глаза и посмотрела на мутное пятно света, льющегося с верхней палубы.

В следующую секунду и оно погасло.

«Тим возвращается, — подумала Джемайма. — Быстро же он».

Теперь она оказалась в полной темноте. Слабый бриз шевелил волосы. Шагов она не слышала, но чувствовала — кто-то приближается к ней сзади.

— Тим? — спросила Джемайма.

На плечи легли руки. Она тихо вскрикнула:

— Ой, не надо! Ты меня напугал.

Руки скользнули к шее, и она почувствовала, как сильные пальцы ухватились за жемчужное ожерелье, стали скручивать его, пытаться порвать. Джемайма ухватилась за эти руки и поняла: это не Тим!

— Нет! — закричала она. — Нет! Тим!

Послышался топот торопливо удаляющихся шагов. Джемайма вскочила со скамьи и бросилась бежать по темному проходу под верхней палубой. И угодила прямо кому-то в объятия.

— Все в порядке, — сказал Аллейн. — Все хорошо.

V

А через несколько секунд появился и Тим Мэйкпис.

Аллейн сжимал Джемайму в объятиях. Она дрожала, бормотала что-то невнятное, приникала к нему, как насмерть перепуганный ребенок.

— Какого черта… — начал Тим, но Аллейн остановил его:

— Это вы выключили свет на верхней палубе?

— Нет. Джем, дорогая…

— Кого-нибудь встретили по пути?

— Нет. Джем!..

— Ладно. Держите ее. Она сама все расскажет, когда немного придет в себя.

Аллейн расцепил руки.

— Теперь волноваться не о чем, — сказал он. — И врач здесь, пришелся как нельзя более кстати.

Аллейн передал Джемайму на попечение Тима и бросился бежать по палубе.

Он включил свет на верхней палубе и обежал ее по периметру. Заглядывал в каждый коридор и проход, укромный уголок, смотрел за кнехтами, за грудами складных стульев. И, продолжая эту охоту, понимал: он опоздал. Ничего и никого не было видно, кроме причудливых черных теней, что залегают на палубах кораблей в ночное время. Под предлогом, что он где-то обронил свою записную книжку с паспортом и кредитками, Аллейн по очереди постучался в каюту каждого из мужчин, в том числе и мистера Кадди. Дейл, все еще одетый, сидел у себя в гостиной. Все остальные были в пижамах и раздражены — каждый до определенной степени. Аллейн вкратце рассказал отцу Джордану о том, что случилось, и они договорились вместе с Тимом пойти к капитану.

Затем он вернулся к скамье, на которой сидела Джемайма. Жемчужины раскатились по палубе, несколько штук лежали на сиденье рядом. Инспектор собрал их все и подумал, что теперь уже нечего больше искать. Но ошибся. Заглянул за спинку скамьи и обнаружил какой-то бесцветный и смятый крохотный обрывок. Поднес его к свету и сразу же понял, что это такое. То был крохотный фрагмент цветочного лепестка.

И от него до сих пор, хоть и совсем слабо, пахло гиацинтом.

Глава 9 Четверг четырнадцатого

I

— Итак, — начал Аллейн, глядя на капитана Баннермана сверху вниз, — теперь вы верите, что наш убийца на борту? Верите или нет?

Уже произнося эти слова, он увидел, что спорить и доказывать что-либо просто бесполезно. Перед ним сидел пожилой усталый человек, раздавленный осознанием того, что недооценил ситуацию, но упрямо не желающий в том признаться.

— Черта с два я поверю, — буркнул капитан Баннерман.

— А вот я просто ушам своим не верю!

Капитан допил виски и с грохотом поставил стакан на стол. Перевел взгляд с Аллейна на Джордана и обратно, затем оттер губы тыльной стороной ладони и сказал:

— Вы вбили эту дурацкую идею себе в головы и теперь раздуваете шум из-за каждого пустяка, приплетаете его все туда же. Что именно произошло? Наша малютка мисс Джемайма сидела одна на скамье на палубе. Какой-то парень подошел сзади и положил ей руки на плечи. Ну, короче, заигрывал с ней. И что в этом такого сверхъестественного? Нет, ей-богу, я бы не стал винить… — Он весь раздулся, а лицо приобрело красновато-кирпичный оттенок. И продолжил: — Из-за всех ваших россказней малышка вбила себе в голову мысль об этих идиотских убийствах. Что вполне естественно, я бы сказал, особенно с учетом того, что эти разговоры не прекращаются. Ну и, понятное дело, она перепугалась. Вскакивает, кричит, бросается бежать. Что опять же вполне естественно. А вы врываетесь ко мне и хотите доказать, что она была на волосок от смерти. Нет, со мной такие штуки не проходят! Хотя бы один человек на корабле должен обладать здравым смыслом. И, клянусь всеми святыми, этот человек — я! Капитан!