Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность - [61]

— А вы чем займетесь? — спросил Тим.

— Я? — приподнял брови Аллейн. — Буду наблюдать. Присматриваться и приглядываться. Нет, конечно, они могут отказаться от игры. В этом случае придется пораскинуть мозгами. И, да помоги нам Господь, импровизировать. А пока советую вам обоим лечь в постели и передохнуть.

— Вам бы тоже не мешало, — заметил отец Джордан.

— О, — отмахнулся Аллейн, — я по натуре своей сова. Так что увидимся утром, господа. Спокойной ночи.

Он действительно выработал привычку подолгу бороться с сонливостью и спокойно относился к перспективе провести остаток ночи без сна. Пошел в каюту, переоделся в слаксы, темную рубашку и туфли на веревочной подошве и начал обход. Заглянул в салон — там ни души. Затем вышел на кокпит, прошел мимо маленькой веранды, где стояли два пустующих шезлонга. Обошел кнехт и направился к пассажирскому отсеку и двум крытым палубам.

Все иллюминаторы были открыты. Аллейн постоял, прислушиваясь, возле каждого. В первой каюте, выходившей на корму с правого борта, обитал мистер Мэрримен. Поначалу показалось, что там темно, но затем Аллейн заметил внутри голубоватый огонек. Присмотрелся и понял — это маленький ночник над койкой. Аллейн простоял у иллюминатора еще какое-то время и различил голову мистера Мэрримена на подушке. Дальше шла дверь в коридор, разделяющий отсек, и первой по правому борту оказалась каюта мистера Макангуса. Его было слышно — он присвистывал во сне. Чета Кадди размещалась в соседней каюте, последней по правому борту, и оттуда доносились разные по тональности похрапывания супругов. После этого он свернул влево и двинулся вперед по коридору, прошел мимо каюты мисс Эббот, где царили тьма и тишина, затем приблизился к каюте отца Джордана. Там все еще горел свет, и поскольку шторка была не задернута, Аллейн подумал, что можно перемолвиться со священником парой слов.

Он заглянул внутрь. Отец Джордан стоял на коленях перед распятием, сложенные вместе ладони прижаты к губам. Аллейн отвернулся и двинулся к «люксу». В гостиной у Обина Дейла горел свет. Аллейн встал у одного из иллюминаторов. Шторку на нем раздувал ветер. Ему удалось разглядеть Дейла — тот стоял в какой-то умопомрачительной пижаме с бокалом в руке. Пройдя мимо иллюминатора Джемаймы с плотно закрытой шторкой, Аллейн направился к каюте миссис Диллингтон-Блик. И у нее тоже свет был включен. Приблизившись к иллюминатору, он различил какие-то ритмичные похлопывания и слабый, но приятный аромат. «Занимается своей шеей», — догадался Аллейн.

Он прошел дальше в темный салон, где и завершил свой первый обход, и снова направился к каюте мистера Мэрримена.

Приблизился к железной лесенке, что вела на кокпит, и спустился по ней. Бесшумно спрыгнул вниз и какое-то время выжидал в тени. Слева находилась дверь, из которой в пятницу ночью появилась фигура в испанском платье. Она вела в узкий проход, там располагалась каюта старшего стюарда. Над ним нависала верхняя палуба. Аллейн понимал, что если выйдет из тени в лунный свет, второй офицер, который несет вахту на капитанском мостике, непременно его заметит. А потому выходить не стал. Его тень, темная как чернильный штрих, метнулась через палубу и застыла у комингса люка.

Корабельные склянки пробили два. Аллейн наблюдал за тем, как матрос, только что пробивший время, сбежал вниз с баковой надстройки и направился прямо к нему.

— Доброй ночи, — поздоровался инспектор.

— Доброй ночи, сэр, — немного удивленно ответил матрос.

— Вот, — сказал Аллейн, — думал пробраться в носовую часть, может, там воздух свежее.

— Точно, сэр. Воздух там малость посвежее.

Матрос прошел мимо него и скрылся в темноте. Аллейн поднялся на баковую надстройку и оказался на носу корабля. Минуту или две он смотрел в ночь. Под ним, там, где нос корабля разрезал волны, вода фосфоресцировала. «Нет более одинокого создания в мире, — подумал он, — чем корабль в открытом море».

Аллейн обернулся и окинул взглядом все судно, устремленное вперед и вибрирующее, живущее своей особой жизнью. Он увидел на мостике второго офицера. Махнул ему рукой, и через секунду офицер ответил слабым и каким-то немного ироничным взмахом.

Аллейн вернулся на нижнюю палубу. Когда он спускался по лесенке, дверь внизу, ведущая к каютам стюардов, отворилась, и кто-то вышел на палубу. Аллейн глянул через плечо. Мужчина был бос и одет только в пижамные штаны. Похоже, он заметил, что за ним наблюдают, и резко остановился.

Это был Денис. Увидев Аллейна, он явно захотел убраться с палубы.

— А вы, как я посмотрю, поздняя пташка, стюард, — сказал Аллейн.

— О, это вы, мистер Бродерик. Напугали меня. Я тут играл с ребятами в покер, — тут же пояснил Денис. — Вот уж не ожидал увидеть вас здесь в такое позднее время, сэр.

Аллейн спустился с лестницы.

— Да как-то не спится. Наверное, от жары.

Денис хихикнул:

— Понятное дело. Жуть до чего жарко, да?

И слегка посторонился.

— Ну а как там у вас, в вашей части света? — шутливо осведомился Аллейн. — Где ваш отсек?

— Да я в сущей дыре, сэр. В самом низу. Духотища просто ужас.

— У меня в каюте тоже. Вот и подумал, пойду на палубу, продышаться.