Пендервики весной - [54]

– Видишь! Я обещал и держу своё слово.

Хорошо, подумала Бетти. Они уже обсудили пару опасных вопросов и до сих пор не поругались. Если они сейчас пожелают друг другу спокойной ночи и разойдутся по своим комнатам, Скай не с чего будет злиться.

Стало тихо, и ещё долго было тихо, Бетти уже опять почти уснула, когда заговорил Джеффри.

– Просто мне трудно быть с тобой рядом и не… – Он умолк. – Знаешь, ты такая красивая.

– Нет, нет, нет, Джеффри, нет.

– У тебя никого нет? Точно?

– Ты же обещал…

– Я знаю, но…

– Как же я это ненавижу. Как будто в моего лучшего друга вселились инопланетяне. – Голос у Скай изменился. – Вот что, давай-ка уматывай обратно в свой Бостон. Не хочу, чтобы ты тут оставался.

Бетти резко села в кровати. Сна больше не было ни в одном глазу. Пожалуйста, пожалуйста, молча умоляла она, Джеффри, нет. Скажи ей, что ты обещал со мной позавтракать, скажи что угодно, только не уезжай обратно в Бостон.

– Ну что ж, – сказал он. – Уматывать так уматывать.

Бетти тихо застонала в темноте.

– Не навсегда, – сказала Скай. – Только пока не угомонишься.

– А если я никогда не угомонюсь? Ладно, забудь, считай, что я этого не говорил. Сейчас уеду, раз ты так хочешь. Но хотя бы улыбнись мне, Скай, чтобы я знал, что когда-нибудь ты меня простишь. – Джеффри подождал. – Нет? Но я правда могу быть твоим лучшим другом и любить тебя, ты же знаешь.

– Нет. Не знаю. И нет, не можешь.

Снова молчание. Бетти лежала тихо, окаменев, одиночество давило на неё, как тяжёлое одеяло. Раз Джеффри всё равно уезжает, думала она, то пусть уже поскорее, пусть закончится этот разговор, ей ведь надо ещё понять, как прожить это завтрашнее утро. Потому что они не встретятся и она не будет ему петь.

Но он опять заговорил. Как это тупо, тупо, тупо.

– Ты когда-нибудь думала о том, что можешь влюбиться? Ну то есть не обязательно в меня – в кого угодно?

Скай застонала.

– Нет. Не думала. Пока нет. Сейчас – нет.

– А потом? Когда-нибудь?

– Джеффри, мой лучший друг не может так меня мучить! Ну как, как ещё тебе объяснить, что я не желаю об этом говорить?

– Я просто хочу понять.

– Понять? Правда хочешь? – Голос у Скай становился всё выше, тоньше, и Бетти, сто раз видевшая, как Скай выходит из себя, легко могла представить, как у неё сейчас потемнели глаза, как в отчаянии сжались кулаки. – Тогда слушай. Слушай, что бывает, когда люди влюбляются. Люди женятся, так? Они прямо все такие счастливые, у них самая лучшая на свете работа, а потом у них рождаются дети, и они всё ещё счастливы, и любят этих детей, а потом, хоп – без предупреждения, вообще непонятно, – вдруг выясняется, что мама опять ждёт ребёнка, хотя у неё уже есть три хорошие нормальные дочери. И это бы ничего, можно стерпеть, но одновременно выясняется, что у неё рак…

– Скай, пожалуйста, не нужно всё это говорить. И прости меня. Я сейчас уеду.

– Но ты же хочешь понять? Значит, мне нужно всё это тебе сказать.

И может, ей и правда нужно было сказать – Бетти не знала, но зато она знала, что ей самой точно не нужно всё это слушать. Потому что Бетти знает эту историю и знает, какой у неё печальный конец. И потому что это невыносимо – как Скай её рассказывает. Бетти попыталась спрятаться, она укрылась одеялом с головой, зажала уши руками, но от этого голоса, полного боли и гнева, не было защиты.

– У мамы рак, а она беременна, а если лечить рак, это может навредить ребёнку, ей приходится выбирать. И она не спрашивает своих дочерей, что они думают, – да и мужа, как я понимаю, не спрашивает, – а решает сама: пусть её убьёт рак, но она сохранит ребёнка. И она умирает. Она умерла. А вместо…

– Скай, не говори этого, не надо, – донёсся до Бетти голос Джеффри. – Пожалуйста. Я знаю, что ты так не думаешь.

– С чего ты взял, что я так не думаю? Это же правда. Вместо нашей мамы, которая умерла, мы получили ещё одну сестру, которая нам совершенно была не нужна. Мы получили Бетти.

Мир Бетти стал чёрным и беззвучным. Если эти двое в коридоре ещё что-то говорили, она их уже не слышала. Она плыла далеко в густом тумане скорби и одиночества, а рядом кувыркались клочки старых каких-то объяснений, вот один, и ещё один, и ещё, но не ухватишь и не разглядишь. Может, думала Бетти, если собрать все эти клочки и сложить в правильном порядке – туман бы рассеялся. Она пыталась, но их было не собрать в такой черноте и в таком смятении.

Спустя время – много времени, Бетти не знала сколько – снова послышались голоса, и они тоже спорили, но спор теперь происходил у неё внутри. Один голос был громкий, и он объяснял ей, какая она дура. Ей что, ни разу не приходило в голову, что её мама могла бы и не умереть? Люди придумали уже столько разных способов, как лечить рак. Бабушка у Кейко вылечилась от рака, и мистер Гейгер, и учительница французского у Джейн в школе. А Бетти не могла столько времени сложить два и два, мозгов, что ли, не хватало? Другой голос у неё в голове звучал гораздо тише, и он пытался возражать: ей же никто не рассказывал всей правды, говорили, что мама умерла от рака, но молчали, что она отказалась от лечения, и что пожертвовала собой, и что… что Скай так злится.