Пендервики весной - [40]

– Лучше бы мы всё-таки выбрали Стоунхендж.

– Стоунхендж взяла Джиневра.

Девочки обменялись скорбными взглядами – обе представили примерно одно и то же: как ради очередных дополнительных звёздочек Джиневра лепит из глины модель Стоунхенджа – уменьшенную, но с настоящей травой и с птичьим пением.

– Вчера Абби мне сказала, что Мелл ей сказала, что Джиневре нравится Васудев, – сообщила Кейко.

– Но это не значит, что Васудеву нравится Джиневра, – заметила Бетти.

– Может, и значит.

Не исключено, что Кейко была права, Джиневра милая и обаятельная. Ещё и самая прилежная в школе – мальчикам это почему-то нравится, хоть Бетти и не понимала почему. Всё равно, подумала она, рано Кейко сдаваться. Джиневра только что накатала ещё два отчёта о прочитанном – мисс Роу опять пришлось против её фамилии в таблице доклеивать новую полоску бумаги. Нет, Бетти, конечно, понимала, что Джиневра и правда милая и обаятельная, но только не понимала, для чего милым и обаятельным людям так выпендриваться.

– Не отступайся от Васудева, – посоветовала она Кейко.

– Ага, не буду. И есть же ещё Генри. И Эрик из шестого класса вчера в столовой мне улыбнулся – правда, рядом со мной стояла Кейт Фельдманн – может, он это ей улыбнулся. Она хорошенькая и вообще интересная, правда?

– Ты тоже. Я уверена, что он улыбался тебе, а не ей.

– Ну, может. Но от Райана я всё-таки, наверное, откажусь. С кинозвёздами слишком большая конкуренция, сама подумай: кроме меня, ещё миллионы претенденток.

Кейко огорчённо уставилась в потолок.

– Ничего, не расстраивайся, – сказала ей Бетти. – Может, пройдёт ещё несколько лет, пока ты решишь влюбиться, а к тому времени у тебя уже будет куча других вариантов.

– Может, тогда и ты уже захочешь влюбиться?

– Может…

– Знаю, знаю, сейчас скажешь: musica anima mea est.

– Тебе надоело это слушать?

– Ну что ты, нет, наоборот, это так… волнительно, вот! Ты прямо как будто посвящаешь всю-всю себя Великой Цели. Как джедай… Ой, вспомнила! – Кейко вскочила и кинулась к платяному шкафу.

Вернувшись с целой охапкой длинных сверкающих нарядов, она бросила их на кровать.

– Что это?

– Это для твоего Большого Концерта: мамины платья, оставшиеся от всех её выпускных! Она разрешила тебе взять любое, какое захочешь.

Бетти приложила к себе одно – серебристое, какого-то сложного покроя и с пышными рукавами. Слишком длинное, а кое-какие места в нём Бетти нечем будет заполнить ещё несколько лет.

– Кейко!.. Я же буду в нём смешная.

– Ладно, может, это чуть-чуть великовато. – Кейко вытащила из кучи другое, тёмно-синее. – Тогда вот это примерь. Ну пожалуйста!

Кончилось тем, что они вдвоём принялись мерить все платья по очереди. Когда они расхаживали в них по комнате, как по подиуму, то и дело путаясь в подолах, шума и хохота было столько, что миссис Трайс, поднявшаяся проверить, в чём дело, велела им угомониться и спать.

Кейко уснула моментально, но Бетти ещё долго лежала, смотрела, как за окном падает снег, и думала о своём Большом Концерте. До её дня рождения осталось семнадцать дней, и значит, до возвращения Розалинды – шестнадцать, а до дня рождения Скай – всего девять. То есть девять дней до того, как к ним приедет Джеффри, до того, как Бетти сможет ему спеть.

От одной этой мысли музыка в ней встрепенулась и начала подниматься откуда-то изнутри крошечными пузырьками. Тогда Бетти стала петь колыбельные, чтобы себя убаюкать, – тихо-тихо, в подушку.

Глава одиннадцатая Секретные приёмы ниндзя

Снег падал всю ночь, и потом ещё днём, и не переставал, пока не выбелил всю улицу Гардем. Как только он прекратился и как только Скай и Джейн вышли из дома с лопатами расчищать подъездную дорожку, Бетти тоже вышла и принялась растаптывать всё белое, мокрое и холодное: ей очень хотелось, чтобы весна поскорее вернулась. Она даже призвала на помощь собак и уговорила Герцогиню прокладывать себе путь по снегу. Широкая грудь таксы работала как маленький снегоочиститель, а позади оставалась ровная канавка – Бен с Рафаэлем надеялись, что это след червеобразного пришельца из звёздной системы Альфа Центавра. Кориандра уговаривать не понадобилось. Снег был для него родной средой обитания, и он скакал по сугробам как белка, высоко выгибая спину, – правда, когда на улице появился настоящий снегоочиститель, Кориандр поспешил спрятаться за Бетти.

А потом вдруг, без предупреждения, температура начала расти, вода с крыш потекла по водосточным желобам, трубам и подъездным дорожкам на улицу, журчащие ручьи сливались в бурлящие реки. Остались только самые упрямые клочья снега, но пролившийся следом тёплый дождь всё равно смыл их начисто, и весна вернулась теперь уже окончательно. Кусты сирени покрылись крошечными бледно-лиловыми бутончиками, качавшие тонкими ветками форзиции засияли ярко-жёлтым, а когда, в начале следующей недели, раскрылись первые карминно-красные цветки азалии, лейтенант Ник Гейгер проснулся – и снова стал жить.

Бен следовал за ним тенью, Рафаэль тоже, оба старались ходить в точности как Ник, оба без конца задавали ему вопросы про баскетбол и про всё, что только приходило в голову, и наконец улица Гардем огласилась звоном мячей, криками и топотом. Ник предлагал приобщить к баскетболу и Лидию, но Лидия решила, что лучше будет танцевать, – Ник, считала она, затем и приехал, чтобы посмотреть на её пируэты с прискоком. И он терпеливо смотрел, хотя иногда опускал на глаза тёмные очки, так что Бетти даже немножко сомневалась, точно ли у него за этими очками открыты глаза. Скай и Джейн под его влиянием теперь вставали затемно на утреннюю пробежку, а когда выяснилось, что у них не получается бежать с ним в одном темпе, он разработал для них специальную программу подготовки и следил, чтобы они её выполняли.